— Я никогда не снимала его, — ответила я с опаской, потому что боялась возможного развития событий.
— Тогда я просто прикоснусь к нему!
Ректор поднялся на ноги, приблизился ко мне и коснулся кулона указательным и средним пальцами. Камень в мгновение стал горячим, обжигая кожу.
— У-у-ух! Прости. Это сильнейшая магия. Родители позаботились о твоей безопасности. Ты должна будешь снять этот кулон, Эстер. Не обещаю, что будет просто. Первое обращение болезненное, кто-то сравнивает его с родовыми муками.
Мистер Родриксон подошёл к небольшому решетчатому окну, сцепил руки в замок за спиной и остановился, устремив взгляд вдаль.
— Что же ты творишь, Кьер? — задал он вопрос самому себе, но мне стало интересно, что случилось.
— Вы только что назвали имя Кьера?! — переспросила я, поднимаясь на ноги.
— Он отправился в город. И, кажется, что это путешествие закончится очень плохо. Прости, Эстер, мне следует отлучиться, потому что если этот бедолага сделает что-то необдуманное, то потом сам будет долго жалеть.
— Конечно…
Я направилась к дверям, а сердце часто-часто билось в груди. Мне стало страшно за НЕГО…
Часть 14
Я приблизился к лавке старины Хэлвика и уже думал войти, но что-то остановило. Правильно ли было отказываться от своих чувств? Эстер по праву родственных душ принадлежит мне, и мы можем быть счастливы вместе, так почему я отказываюсь от неё? Я вспомнил её боевой взгляд, как она злилась на меня там, в таверне… Внутри закипело желание рвануть в академию и получить её, но это всё метка говорила во мне… Она пульсировала, прожигала запястье болью, тянула меня к предначертанной самой судьбой половинке.
Я чуть помотал головой, избавился от наваждения и нырнул в шатёр.
— Кьер, рад тебя видеть, но я не стану больше наполнять твои амулеты магией и давать тебе зелья невидимости. Хватит с меня.
Мелкий ушастый гоблин с сиреневым оттенком кожи отлично устроился в Айрисе. Он был магом, а среди драконов зарабатывал более чем достаточно для безбедного существования. С ангелами ему повезло меньше, ведь там все такие из себя правильные и запретной магией никто не пользуется.
— Хэлвик, брось! Стал таким законопослушным?
— Получил по макушке от Родриксона. Он запретил лично тебе что-то продавать без его ведома.
Я закатил глаза и ухмыльнулся. Да когда что-то становилось преградой для старины Хэлвика?!
— Я дам тебе четыре золотых вместо одного, Хэлвик!
Глаза прохиндея тут же заблестели. Цена есть у всех. У всего. Даже у любви, которую я с лёгкостью могу заблокировать.
— Боюсь представить, чего ты хочешь, — сощурил он глаза.
— Чтобы ты наложил на моё сердце заклятие льда… Не хочу влюбиться вдруг… Сам понимаешь, дело молодое, кровь кипит…
Хэлвик сощурился и внимательно посмотрел на меня. Кончики его ушей несколько раз дёрнулись, значит, что-то гоблину удалось пронюхать.
— Ты уже влюбился в неприступную особу… Вот уж не думал, что ты да влюбишься. Я помогу тебе за так…
— За так? — переспросил я, не веря собственному счастью.
С чего вдруг такая щедрость?
Конечно, золотые лишними мне не будут, но я ведь прекрасно знал, что Хэлвик ради денег мать родную продаст. Он так же продал жену какому-то торговцу по пути сюда.
— Есть кое-что… В Айрис прибыла девушка… Она ангел по крови, и у неё есть амулет. Сильный магический амулет! Доставь мне его, и я наложу оковы льда на твоё сердце… А если нет, то сделки не будет.
Мне не нужно было обладать никакими магическими способностями, чтобы догадаться, что он говорит об Эстер. И я захотел этому гоблину его уши открутить под самый корень и засунуть в одно место, но сдержался. Не стоит он того, чтобы пальцы об него марать.
— Слушай сюда, Хэлвик, — прошипел я, — узнаю, что у неё пропал кулон, я лично твою лавку в щеки разнесу, сожгу за один выдох. Уяснил?
У мелкого явно колени дрожать начали. Обделался, наверное, бедненький от страха, а я вышел из его треклятого шатра и раздражённый пошел вдоль остальных, думая, что делать теперь дальше. Все мысли растерялись.
— Кьер, а ну стой! — послышался за спиной голос ректора.
Я закатил глаза, поборол возмущение и обернулся в его сторону. Так хотелось что-то язвительное бросить, но я сдержался. Ни к чему обижать единственного близкого человека, что заботится обо мне.
— А вы следите за мной… — констатировал я факт и улыбнулся.
— Твоё наплевательское отношение к учёбе уже всем надоело. Когда ты возьмёшься за ум, Кьер? Сколько ещё будешь валять дурака?