— Ты оделась, как эта чернь… Мне стыдно за тебя, Эстер! Очень стыдно!
Слава верховному дракону, что этот гад ушёл, потому что я бы, наконец, добрался до него и научил всем манерам правильного поведения.
Мне следовало как можно быстрее сбежать отсюда, пойти в библиотечный архив академии и начать искать. Искать информацию о том, почему у этого дракончика тоже появилась метка. Я ещё раз внимательно посмотрел на запястье Эстер: участки кожи на её руке вокруг молнии были воспалены. У меня было то же самое поначалу, а у Достана… Сложилось такое впечатление, словно он заплатил кому-то за эту метку.
Хэлвик!
Этот гад мог сделать нечто подобное при помощи магии. Иллюзорной магии. И я вдруг подумал, что Достану будет слишком стыдно, когда выяснится, что он пытался всех обмануть. Неужели рассчитывал, что Эстер сегодня же пройдёт с ним инициацию, придав ему больше сил?
— Почему ты так смотришь на меня, Кьер? Ты всё видел… Моя родственная душа — Достан. Я должна сбежать отсюда, пока меня не вынудили стать его половинкой… Если ты не хочешь, я сбегу одна. Лучше погибну, но не стану с ним…
Её слова согревали душу, будто были целебным бальзамом, проливающимся на неё. Я смотрел в глаза своей малышки и улыбался ей.
— Почему ты ухмыляешься, Кьер?
Я не сказал ни слова в ответ, просто подошёл к ней, положил ладони на её личико, чуть приподнимая его вверх, и впился в столь сладкие и желанные губы. У меня крышу снесло в ту же секунду, когда поцеловал её. В висках с такой силой стучало, что я думал — разнесёт голову к ангельской бабушке. Эстер томно выдохнула, неумело отвечая на мои ласки. Она стояла на носочках и тянулась ко мне, а её ручки блуждали по моей спине. И это было самое лучшее мгновение в моей жизни.
Меня начало бросать то в жар, то в холод, а я не желал отрываться от её губ, хотел испить её всю, заявить на неё права и сказать, что это моя девочка!
МОЯ!
Когда малышка отстранилась, я прислонился к её лбу своим и прикрыл глаза. Мы стояли так несколько секунд, пока она не позвала меня по имени, вынуждая посмотреть в её глаза.
— Что случилось, детка?
— У тебя что-то с волосами! — испуганно произнесла она и скрестила руки на груди. — Не иначе как магия!
— Что?
Зеркальной глади нигде не было, поэтому посмотреть на себя я в эту секунду вряд ли смог бы.
— Они стали светлые, словно золотом переливаются! — ответила малышка, продолжая разглядывать меня, как диковинную вещицу.
В висках начало стучать, точно отбойные молотки там заработали. Я схватил малышку за руку и потащил в кабинет Родриксона.
Неужели всё получилось без инициации? Это какой же силой обладает моя малышка?
Часть 29
У меня ноги подкашивались от поцелуя Кьера, а тело било лихорадочной дрожью. Я ожидала услышать от него ответное признание, но не думала, что потеряю остатки рассудка, когда его губы коснутся моих. Это был мой первый поцелуй, и я хотела, чтобы, если не суждено быть вместе с ним, он стал последним. Я не позволю больше никому касаться моих губ… Никто не посмеет… Достан, да будь он хоть миллион раз моим соулмейтом, даже рядом с Кьером не стоял… И Зейн… С ним у меня бы никогда не было ничего такого, я в этом уверена.
Я не понимала, почему он вдруг так резко изменился, как так получилось, что его чёрные глаза вдруг стали золотыми и волосы тоже посветлели.
Пока Кьер тащил меня в кабинет Родриксона, я пыталась понять, что произошло и прийти в себя. Только у кабинета перевела дух и позволила мыслям начать двигаться в правильном направлении.
— Ты ведь не чёрный дракон, верно? — спросила я, глядя прямо в глаза.
— Не совсем… Я не был уверен, но… Сейчас всё узнаем.
Кьер открыл дверь в кабинет ректора без стука, и мне пришлось извиняться за такое наглое поведение. Впрочем, я поняла, что Родриксон к такому уже привык. Он поднял на нас взгляд и посмотрел так, словно ничего не произошло.
— Что случилось?
Серьёзно? Я едва сдержалась, чтобы не спросить у него с сарказмом.
— Эстер сказала, что у меня волосы стали золотого цвета… Это правда?
Кьер приблизился к зеркалу и посмотрел в него. Я отчётливо видела, что он изменился, вот только, видимо, никто кроме меня этого не замечал.
— Очень интересно, — нахмурился Родриксон. — Я ничего не вижу, но если ты говоришь…
— Да как же не видите? У него волосы золотые… И глаза. Они карие, отливают золотом. Неужели вы не видите?