- Он тебе нравится? – на свой страх и риск спрашивает Намджун, хотя изнутри царапает ребра то черное и жесткое, которое отвечает за упадок самооценки и депрессию. Однако Донхи пожимает плечами и отвечает предельно откровенно:
- Конечно, он же мой друг. Но представить его, как любимого человека… Когда-то могла, теперь – нет. Я не знаю, была ли я влюблена, или просто хваталась за любого близкого мне человека, только бы заполнить пустоту внутри. А еще, знаешь, мне иногда кажется, что можно быть платонически влюбленным в своего друга, и это нормально, просто я его… люблю, и считаю это хорошим. Понимаешь? – отчаянно спрашивает, но Намджун, тщательно подумав, согласно кивает.
- Понимаю. Это как я дичайшее фанател по Юнги-хёну. Я, типа, вообще пару раз думал: блин, хён, я тебя люблю, но без романтики… Наверное, некоторое время я, типа, реально по нему сох.
Донхи фыркает, но после срывается в хриплый смех, а Джун ловит краем сознания мысль, что она за всю беседу даже не тянулась к сигаретам.
- На самом деле, думаю, ты уловил мою мысль. Так что о Тэ теперь ты почти всё знаешь. А, ну разве что, - она нервно ёрзает, но потом всё же говорит, - думаю, ты понимаешь, что в связи с потерей дома и финансирования мне пришлось забросить учебу. Кстати, именно Тэхёни и стоит благодарить за то, что я взяла долгосрочный академ-отпуск, а не просто спустила в унитаз годы своих стараний. Фактически, я сейчас работаю так много, что ты на меня ругаешься, - она толкает его пяткой в колено, и Намджун корчит обиженную моську, - именно потому, что коплю деньги. Сам понимаешь: полноценная работа у Юнги-хёна, утренняя развозка молока, доставка еды и работа уборщицей – всё это в сумме должно приносить неплохой доход, но я собираю деньги для того, чтобы потом иметь возможность учиться и подрабатывать совсем немного, чисто по вечерам и выходным. Кроме того, ты даже представить себе не можешь, сколько стоят более-менее приличные краски, кисти, полотна – а это всё осталось в доме родителей, так что мне придется затариваться с нуля… В общем, с этой частью, мне кажется, всё.
Она склоняет голову набок, напоминая Намджуну Синди, лежащую рядом, и мягко улыбается. В ней намного меньше того болезненного надлома, взрывающего своей горькостью, и юрист на мгновение думает: что, если он этому причина? Что, если Юнги был неправ, и Донхи необходимо этот пазл сложить именно для себя?
Поэтому он думает – чем не шутит рогатый? Если вскрывать нарыв, то не на десять процентов.
Он хочет свои двадцать кусочков паззла.
- А со шрамами? – говорит тихо, протягивает руку, но опускает её на полпути. – Я видел их, малышка, и Сокджин-хён говорил, что их много – а он же тебя осматривал, и я просто…
- Не знаешь, что думать и как реагировать? – помогает Донхи, и он благодарно кивает. Девушка болезненно кривится, признаваясь так искренне, что Намджун готов стать перед ней на колени вот прямо сейчас и умолять забыть о его просьбе, но она вдруг машет перед ним ладонями, успокаивая. – Нет, всё в порядке. То есть… Это не та часть моей жизни, которую я бы хотела выносить напоказ, потому что мне неловко. Ни в коем случае не стыдно, я вообще переосмыслила многое за последние годы и решила, что свое тело и ошибки – это не то, чего стоит стыдиться. Мне неловко – потому что, кажется, эти шрамы больше боли причиняют тебе, чем мне.
Намджун молча смотрит в пол. И как ему на это реагировать?
- В любом случае, как ты уже догадался, скорее всего, все их я нанесла себе сама, - так спокойно говорит Донхи, будто в этом нет ничего такого.
Будто не она кромсала свое тело лезвиями.
- Впервые это случилось после… после Рейна, - а вот и пошли эмоции, понимает Намджун, поднимая голову. Донхи говорит, скривившись, крепко сжав руки в кулаки и мелко подрагивая. – Мне казалось, что я… грязная, изувеченная, и если я изрежу себя, то это не сделает ничего плохого – только снимет с меня часть той отвратительной липкости.
- Не сняло? – тихо спрашивает Намджун, готовый в любой момент броситься к ней, но Донхи лишь кивает.
- Не сняло. Стало лишь хуже, более страшно и еще более больно, так что я отложила лезвия, спрятала их… И не вспоминала об этом до того момента, как не ушла от семьи Тэхёни и начала жить одна. Сначала у меня ничего не получалось: никто не хотел брать на работу девчонку без опыта работы и образования, меня смешивали с грязью или предлагали сразу раздвигать ноги, чёрт, ты не представляешь, сколько я разного услышала… Меня накрыло, уже когда я в клубе работала чуть больше месяца. Пришла с работы, упала на кровать, уставилась в потолок и подумала: а есть ли смысл? Пахать, как лошадь, изнурять себя, вкалывать ради призрачной мечты, ради, возможно, несуществующего будущего? Наверное, смысла нет. И я пошла в душ, включила воду… Испугалась лишь тогда, когда увидела кровь, так много крови на своем теле. Намджун, дорогой, ты представить себе не можешь испытанный мною ужас, - она так отчаянно пытается высмотреть что-то в его глазах, но когда не получается, успокаивается. – Я тогда, как могла, обработала это всё, замоталась бинтами от подмышек и до талии, наверное, и – как финальный штрих – отсекла свои длинные волосы. Кажется, с этой частью тоже всё, - она неуверенно улыбается, и Намджун осознает: она боялась отвращения.
- То есть, ты за два раза умудрилась столько… Чёрт, - он морщится, когда девушка кивает, - как же тебе было больно… И с тех пор ни разу?
- Неа, - соглашается, придвигаясь чуть ближе, и Намджун сразу же ловит её крепко сжатые пальцы своими. – Хотя хотелось не раз, это правда.
- И как же ты с этим борешься? – глупо спрашивает парень, и Донхи смотрит на него так, что ему тоже становится неловко. – О. Ты… приходила ко мне?
- Ой, заткнись, - ворчит Донхи, отталкивая его руку, в непонятном смятении смотря на нее, потом на так и сидящего в одной задершейся майке Намджуна, закатывает глаза и бросает. – Приготовлю нам что-то поесть.
- Там в холодильнике куча еды от мамы, можешь просто разогреть, - предлагает парень, со стоном поднимаясь с пола – ноги затекли. – Как ты можешь так изящно вставать? Мне будто кости выломали, - жалуется, на что ему из кухни прилетает хриплый смех.
- Дэнс-группа, помнишь? Слушай, я закурю тут?
- Да, конечно.
Он бы пошел за ней, но чувствует, что девушке необходимо дать немного личного пространства. Да и сгрести в обнимашки можно и попозже… Чёрт, уже три часа ночи?!
- Baby, - поёт тихо на кухне Донхи, видимо, снова вспомнив о своей странной любимой группе, которую Намджун так и не смог себя заставить нормально послушать. – Did you forget to take your meds?
Намджун втихаря, пока подруга не видит, гуглит текст песни, потому что не уверен, как ему воспринимать услышанное. Текст хотя бы немного радует, вот только…
Он отчаянно слышит вместо столь безобидного «таблетки» такое горькое и отчаянное «безумие».
***
- I was alone, falling free trying my best not to forget… - Донхи напевает, совершенно забывшись, но когда это осознает, то думает, что вот уж этого как раз не стоит смущаться перед Намджуном.
Текст песни проходит сквозь нее, и на строчке «What happened to us, what happened to me» её голос сбивается, и она застывает на кухне, ошарашенная внезапно свалившимся на голову откровением.
Текст песни проходит сквозь нее…
Донхи пролжает напевать дрожащим голосом I was alone staring over the ledge
trying my best not to forget, но теперь чувствует, что её еще и не держат совсем ноги, а подпевающее мычание заинтересовавшегося песней Намджуна еще больше выбивает её из колеи.
Внутри ворочается что-то немного похожее на давно сдохшую бабочку, которую недоуменно поднял некромант-недоучка навесне.
Сейчас зима, и Донхи пиздец как холодно.
И неожиданное осознание собственных чувств бросает в дрожь гораздо больше, чем описываемое песней безумие.
Baby, did you forget to take your meds?
========== Loud like love ==========
Love on an atom,
Любовь в каждом атоме,
Love on a cloud,
Любовь в тучках,
To see the birth of all that isn’t now