Пока они послушно складывают вещи, то успевают обменяться понимающими взглядами и захихикать. А потом Намджун делает издевательские фотографии парней, пока Юнги дает ему подсказки, и Донхи опять так глупо жжутся глаза. Да что за ерунда, она никогда не была склонной к слезам!
— Эй, — окликает её тихонько шеф, пока Джун сзади тщательно рисует карандашом для глаз гитлерские усики Сокджину, и барменша выныривает из глубоких размышлений, в основном касающихся Намджуна, — теперь ты будешь в порядке?
Донхи оборачивается как раз тогда, когда просыпается Тэхён, сладко шепчет ей «люблю тебя, нуна», а после присоединяется к пририсовке Сокджину третьего глаза. Намджун нежно улыбается ей, отвлекшись на миг, а проснувшийся на резком повороте Сокджин видит себя в зеркало и пытается придушить хохочущих мальчишек одновременно. Юнги поглядывает на нее время от времени, ожидая ответ, и она наконец поворачивается к нему с широкой улыбкой.
— Да. Да, шеф, — она тихо смеется, когда Сокджин с победным воплем достает свой карандаш для глаз и принимается разрисовывать Тэхёна, куда попадет. Намджун просто смеется, держась за живот и даже икая, а еще успевает посылать ей нежные улыбки. Юнги смотрит на нее так понимающе, что даже неловко, но Донхи преодолевать смущение и заканчивает. — Я скоро буду в порядке.
========== I know ==========
I know, you love the song but not the singer
Я знаю, ты любишь песню, но не исполнителя.
I know, you want the sin without the sinner
Я знаю, что ты хочешь грешить, не становясь грешником
I know, the past will catch you up as you run faster
Я знаю: прошлое догонит тебя, если ты будешь бежать быстрее.
I know
I know
I know
Я знаю, знаю, знаю…
Август приходит так быстро, что никто даже не успевает этого заметить.
— Как это вообще всё будет? — Тэхён взбудоражено вертится вокруг Донхи, задумчиво протирающей бокал, пока заскучавший Юнги делает им всем пина-колладу (и только для Намджуна он там что-то тошнотворно сладенькое мутит, но не будем об этом). — Ты возвращаешься на учебу, и дальше что?
— Да-да, кстати, — Юнги заинтересовано поворачивается к ним, ни на миг не прекращая трясти шейкером, — мне тоже интересно. Ты работать остаёшься?
Донхи поднимает взгляд… и закашливается от неожиданности, стоит увидеть четыре напряженные мужские взгляды в её сторону (компания Намджуна в последнее время поразительно регулярно собирается полным составом, и все дружно делают вид, что их ни капли не интересует всё растущее напряжение между ними двумя, хотя, конечно же, Донхи врубиться вообще не может, о чем они говорят). Пока она откашливается — глупость-то какая, подавиться вдохом! — Сокджин успевает прочесть краткую лекцию парням, чтобы не пялились, «а то ребёнку некомфортно». Донхи молчит, что ей через полгода двадцать пять, хотя ей очень хочется огрызнуться в ответ, но она и так видит, что необычно веселый Юнги и так ржет втихаря там со своим шейкером, а после еще и сама барменша получает выговор — «потому что всегда нужно правильно дышать!».
Она уже открывает рот, когда Юнги вручает ей бокал и одними губами шепчет:
— Лучше не надо, а то снова начнет.
Донхи прячет за кашлем смешок и покорно отпивает коктейль.
Ей нравятся такие вот посиделки. Клуб уже закрыт для посетителей, поэтому остаются лишь свои и — изредка, правда — гости либо местные музыканты, которые выступали на сцене. Юнги в такие вот ночи обычно мягче и дружелюбнее, хотя всё равно это ни капли не уменьшает количество сарказма в его словах; Сокджин расстегивает две пуговички на рубашке — показатель наивысшей расслабленности; Тэхён светится солнышком, болтая с остальными старшими; и главное — Намджун умиротворенно-раслабленный, с мягкой улыбкой наблюдающий за происходящим вокруг. В такие вот передутра — почти что пять на часах — Юнги отганяет Донхи от барной стойки и сам мешает коктейли, будто бы чтобы не терять хватку, хотя девушка догадывается, что он просто в очередной раз хочет дать ей отдохнуть.
— И всё же, нуна, — неугомонный Тэхён отлипает от хёнов и укладывается головой на скрещенные на барной стойке ладони, — как всё будет? У меня ведь уже выпускной курс, а ты только… на второй вернешься? Так ведь получается?
— Не отстанешь, да? — фыркает в свой коктейль, хотя на деле опять лишь пригубила. Почему-то в доме Намджуна выпивать Донхи гораздо легче и комфортнее, а в больших компаниях девушка всё равно старается держать себя в руках и происходящее вокруг — под контролем. — Да, я на второй курс возвращаюсь, — со вздохом начинает объяснять, а пальцы сами находят уже до скрипа отполированный бокал и полотенце. Тэхён загорается солнышком, сияет улыбкой, а стоит Донхи еще и смешливо взъерошить ему волосы — и вовсе расплывается по бару счастливой амебкой. — Попытаюсь и в дэнс-группу вернуться, но, сам понимаешь, я два года вообще к танцам не возвращалась, так что не факт, что примут…
— Примут, — амебка фыркает и снова превращается в Тэхёна — дурковатого и милого тонсэна, гордо задирающего в данный момент нос чуть ли не до потолка. — Потому что лидер теперь в дэнс-группе — это я.
Остальные добро смеются с недоуменного выражения лица Донхи, но девушка в долю мгновения берет себя в руки и с привычной ухмылочкой бросает:
— Они там, похоже, совсем все из ума выжили!
— Эй! — Тэхён собирается надуться, но получает ласковый подзатыльник от Юнги и дружеский хлопок по плечу от Намджуна — и тут же расслабляется. Донхи же продолжает:
— Учеба начинается со следующего понедельника, так что уже в это воскресенье — то есть послезавтра — я буду официально уволена из всех моих подработок… кроме этой, надеюсь? — девушка вопросительно поднимает брови и, получив ласковую улыбку вместе с кивком от Юнги, ощутимо расслабляется: плечи опускаются, из пальцев уходит напряжение, в уголках губ помимо воли появляется мягкость. — В общем, буду учиться, вечерами здесь работать полсмены, по выходным — целую, мы с Юнги-шши предварительно так договаривались. Попытаюсь снова участвовать в конкурсах… Честно говоря, я когда пришла на факультет с документами, чтобы возобновиться на учебе, меня многие преподаватели просто на коридоре ловили и говорили, что рады снова видеть.
Странно даже.
— Ничего странного, — Тэхён довольно урчит, окидывая взглядом привычно коротко подстриженную нуну, которой — на удивление — эти её выбеленные волосы сумасшедшее идут, снова появившиеся серёжки-гвоздики в ушах, свободную черную футболку, которую он ей подсунул во время предыдущей встречи. Любоваться нуной ему удается не так уж и часто: в последние месяцы Донхи работала почти всё время, чтобы не тратить время зря, а в свободное время перечитывала старые конспекты и вспоминала уже подзабытое. Так что и выпирающие сквозь одежду рёбра, и болезненно темные синяки под глазами, и острые скулы — дотронься и порежешься — ничего его не пугает. На самом деле, Тэхён глупо надеется, что на учебе Донхи сможет отдыхать и питаться лучше, чем было в последние два года, но кто ж знает, что будет на самом деле. Однако парень замечает, что пауза немножко затянулась, и включает улыбку сладкого котика. — Тебя же все там обожают, нуна, ты же была лучшей студенткой своего курса.
— Это всё детали, — Донхи фырчит, будто рассерженная кошка, но пристальный взгляд с младшего не сводит. — Оценки еще ничего не решают.
— Тоже правда, — Тэхён соглашается, потому что в таких вещах их мнения сходятся, но всё равно гаденьким голоском подмечает. — И именно поэтому именно твои картины выигрывали так много наград… Но, нуна, — он в одно мгновение из ленивого кота превращается в серьезного юношу, — ты вообще рисовала за последнее время? То есть, я в тебе уверен, ты обязательно всё вспомнишь и догонишь, но вот практическая часть… С ней проблем не будет?