— Я не собираюсь сливать информацию о своих друзьях.
— Этого и не потребуется. Ты хоть слышала о Тёмном Голливуде?
Округлив глаза, девушка покачала головой. Джефф усмехнулся: ну, что он говорил про розовые очки? Что ж, Тарино действительно опекает её, если ещё не вовлек девчонку в самую жуткую и, порой, неотъемлемую часть работы актрисы. Но почему это кажется ему таким… подозрительным? Что-то во всей этой истории не стыкуется: нет той искренности и правды, которая бы выползала из глаз Дэвида, подобно голливудской желчи. Тарино словно какой-то железный, безэмоциональный, привязанный к этой сумасшедшей блондинке робот. Это не может не настораживать, так что Джефф, вооружившись своим чутьем и хлипкими связями в участке, кровно поклялся, что доведёт это чёртово дело до конца.
Даже если ради его закрытия капитану придётся проводить больше времени с этой занозой в заднице.
***
Свежий воздух с океана приятно ласкал лицо, пока Эмма бежала по набережной, изо всех сил стараясь вытрясти из головы лишние мысли. Какого черта она встала в пять утра и потащилась на пробежку? Вопрос не из лёгких, ответ — ещё хуже. Но Джефф был слишком подозрительным вчера, даже если не брать в расчёт тот факт, что этот коп всегда сам себе на уме, а потому она попросту не смогла уснуть. Весь путь от причала до дома они провели в напряжённом молчании: или капитан размышлял о том, как Эмма посмела коснуться его девственного достоинства, или он знал что-то, что ей только предстояло выяснить. Тем не менее, первая мысль волновала её куда больше второй. Что ж, это для неё не свойственно: так открыто приставать к кому-то, даже если все это было проделано в амплуа величайшей актрисы и с целью добыть предмет, который он так упорно прятал в своём кармане. Но в присутствии этого горе-телохранителя Эмма словно снимала свою эту блестящую обёртку и становилась, нет, не собой, а какой-то истеричкой с вечно дергающимся глазом. Словно эмоции рядом с ним били через край, и ей хотелось, ей безумно хотелось найти их выход. Может, он был в его губах?
Чёрт, соберись, пустоголовая дура. Возможно, где-то из-за кустов за тобой наблюдает озабоченный псих, а ты просто бежишь и думаешь о том, как замечательно было бы поцеловать капитана. Джефф прав насчёт розовых очков. И старая-добрая поговорка о том, что они бьются стёклами внутрь, так и норовит подтвердиться на практике.
В конце концов, договорившись со своим разбушевавшимся воображением, что это всего лишь последствия нахождения рядом с таким горячим копом, Эмма с приподнятым настроением отправилась домой. На часах было почти семь, когда актриса вышла из душа и широко улыбнулась, услышав звонок в дверь.
Наконец, он притащил свой полицейский зад.
«Иди и смени полотенце на приличную одежду, маленькая потаскушка», — вдруг вторил голос разума в монашеском одеянии. Эмма остановилась напротив стеклянной двери и впилась удивлённым взглядом в собственное отражение. Что плохого в том, что она лишний раз насладится реакцией (или эрекцией) капитана? Разве это грех? И с каких пор она ударилась в религию? В конце концов, полотенце — это не латексный костюм и не костюм полицейской. Хотя, учитывая обстоятельства, с последним она бы поэкспериментировала.
— Иду! — ответив на очередной настойчивый стук, Эмма потянула дверную ручку на себя, и лукавая улыбка вмиг превратилась в недоуменную. — Дэв?
Тарино приоткрыл рот от увиденного. Что ж, Эмма в одном полотенце — то ещё зрелище, особенно, с утра. И это вовсе не то, к чему он был готов, звоня в дверь.
— А ты ждала кого-то другого? — выдавил он, заходя внутрь.
Девушка усмехнулась. Какая банальная и какая точная фраза! Конечно, она ждала кого-то другого.
— Я думала, это Джефф.
Обернувшись к девушке с округлившимися в удивлении глазами, режиссёр бросил мимолетный взгляд на наручные часы.
— Он ещё не здесь? О, клянусь, я уволю его.
— Не стоит, — Эмма усмехнулась и покачала головой, спиной закрывая дверь и прислоняясь к её поверхности.
Недоумение, отразившееся на лице Тарино, показалось актрисе странным.
— Ещё пару дней назад ты молила об обратном.
— Ну, он не такой уж и бесполезный, — солгала она, на самом же деле подразумевая то, что он очень, очень полезный. Хоть и засранец. — Так…. что-то случилось? Съёмки только через пару часов.
О, Эмма знала эту улыбку! И знала, что последует за этим взглядом. А потому она нисколько не удивилась, когда Дэвид сделал пару шагов к ней и достал из внутреннего кармана пиджака плоскую бархатную коробочку. Эмма едва сдержала раздраженный вздох: это действительно начинает утомлять.
— Сегодня ровно год, как мы познакомились, Эм. Ты ведь помнишь, да?
Актриса выдавила улыбку и кивнула. Нет, конечно же, она не помнит. Едва ли ей удастся вспомнить о вчерашнем фиаско на яхте. События годичной давности? Увольте.
— Конечно, — девушка поджала губы и помолилась, чтобы в коробочке оказались веревка и мыло или хотя бы динамит. — Что там?
Отчего-то дрожащими руками Дэвид, наконец, открыл её, и взору блондинки предстало роскошное колье с драгоценными камнями. Нет, подумала она, это уже слишком. Сколько можно заваливать её дорогими подарками? Что, что он хочет получить взамен?
— Дэв… это…
— Я хотел подарить его сегодня в ресторане, куда я, конечно же, тебя приглашаю. Но не сдержался, хотел застать тебя утром. Я счастлив, что познакомился с тобой, Эмма, пусть даже мы поладили не сразу, но я просто… боролся с собой, а доставалось тебе.
Блондинка усмехнулась.
— Ну, тебе тоже досталось пару раз.
— В любом случае, позволь надеть его на тебя.
В конце концов, она сдалась. Что там говорили про лучших друзей девушек? Эмма никогда не была исключением. Она безоговорочно доверяла Дэвиду и искренне верила, что своим смазливым личиком и сносной игрой приносит ему не меньше благ. И, подняв влажные после душа волосы и повернувшись к Тарино спиной, актриса точно не ждала, что он вонзит ей нож между лопатками.
Грубые пальцы режиссёра коснулись её кожи, что не отреагировала на прикосновение мурашками, словно Эмма сама до себя дотронулась. Но когда он зачем-то провел ладонью по её шее вместо того, чтобы застегнуть колье — дрожь все же пробежала по всему её телу. Он продолжал гладить её шею, пробежался пальцами по острым ключицам, поднялся выше, дотрагиваясь до подбородка, а затем снова перешёл на заднюю часть.
— Дэвид, что ты…
И в ту же секунду послышался щелчок. Колье было застегнуто. Эмма обернулась к нему с немым вопросом во взгляде, но Дэвид любовался лишь на сияние своего подарка с сапфирами.
— Извини, — пробормотал он, поняв, что это действительно выглядело странно. — В твоём присутствии я веду себя… не знаю, я себя не контролирую.
— Да уж, понимаю, — актриса облегчённо выдохнула: кому, как не ей это знать?
Ощущая на своей шее эту непосильную ношу, девушка провела пальцами по драгоценным камням и снова облокотилась о дверь, когда вдруг почувствовала, как что-то с силой тянет её назад. От падения Эмму спасли чьи-то сильные руки и, подняв взгляд, она заметила ошеломленную физиономию Джеффа. Он не спешил возвращать девушку в горизонтальное положение, а полотенце уже медленно сползало с её тела.
В удивлении распахнув глаза, коп все же успел предотвратить аварию, накрывая самое ценное белой материей. Их взгляды столкнулись, и Эмма впервые в жизни почувствовала мощную волну смущения, что вдруг прилила к её бледным щекам. Где-то позади прокашлялся Дэвид.
— Эм, ты в порядке? — обеспокоенно спросил он.
Оперевшись о плечи своего телохранителя, блондинка выпрямилась, прижала к груди полотенце и несильно стукнула улыбающегося мужчину в грудь. Джефф не мог признаться себе или кому-то ещё в том, что улыбка эта вовсе не была искренней. Вот ещё радость: застать её в одном полотенце утром рядом с этим упырем!