Эмма…
Так может быть, его подвох — это она?
***
Лезвие ножа щекотало кожу леденящим кровь ужасом. Ладони с огрубевшими пальцами стирали мокрые дорожки от слез с её щёк, а губы, замеревшие в дюйме от уха девушки, беспрерывно шептали: «Не бойся, ты в безопасности». Эмме ещё не доводилось испытывать такой ужас. Но ужаснее всего было то, что всё, что происходит сейчас — результат идеально выверенного плана, чёткого сценария под руководством талантливого режиссёра. И вряд ли он задумал хэппи-энд в этом нескончаемом фильме ужасов.
Мир перевернулся вверх дном. Всё её привычное восприятие мира сломалось прямо об это острое лезвие, упирающееся в её шею. Эмма чувствовала себя разбитой, преданной, подавленной, и казалось, если Дэвид сейчас же зарежет её — она не ощутит боли. Её грудная клетка сожжена дотла, вместо костей и органов — тлеющее пепелище. Дэвид Тарино, любимый друг и настоящий гений, оказался мерзким подлецом. Хорошо, что Эмма его не любила. Как хорошо.
— Я пытался справиться с этим, — вдруг сказал он, резко хватая блондинку за плечи и поворачивая её к себе лицом.
Поясница Эммы столкнулась с углом тумбы, и она заскулила от боли. Тарино выглядел подавленным и в то же время спокойным, ведь всё, что сейчас происходит, находится под его контролем, и это не внезапный приступ агрессии и желания убивать, он спланировал это давно.
— Я дал нашим отношениям полгода, тогда, когда ты отказала мне впервые. Я поклялся себе терпеливо ждать, когда ты наиграешься в куклы в моём кукольном доме и захочешь большего, поймёшь, что я могу дать тебе не только этот дом и карьеру, но и всё, что у меня есть, — лезвие скользнуло ниже, к ключицам, заставляя девушку жалобно всхлипнуть. — Знаешь, в последнее время, когда ты уже совсем слетела с катушек в своей этой яростной привычке меня динамить, я понял, что все это квест. Увлекательная игра, в результате которой я или получу тебя, или ты не получишь ничего. Вся эта фишка с маньяком, здорово я, да? Занятно было наблюдать за тем, как ты сразу же бежишь ко мне, учуяв опасность. Ведь кто, как не Дэвид, который сделает всё для тебя?
— Пожалуйста, отпусти меня, — безжизненным голосом процедила Эмма, стараясь смотреть куда угодно, только не в глаза этого, как оказалось, монстра.
— Ты сама определила такой исход, милая, сама выбрала для себя концовку. Если бы ты только меня полюбила, если бы позволила быть с тобой… я бы не нанял этого копа, чтобы усыпить твою бдительность, а затем нанести удар.
На последнем предложении сердце Эммы болезненно сжалось. Она резко повернула голову в сторону его озлобленной физиономии, в удивлении приоткрыв рот. Нет, нет, пожалуйста, только не это…
— Вы с Джеффом заодно?
Он вскинул брови и расхохотался, усилив хватку на её запястьях.
— Я? С этим копом? О, Эмма, не будь идиоткой, ради всего святого.
— Ради всего святого, — с обречённым смешком отозвалась она и посмотрела в потолок, будто то самое «святое» сейчас спустится на землю и спасёт её из лап этого психа.
Это всё ещё походило на съёмки какого-то жуткого фильма. Она всё ещё тешила себя надеждой на то, что откуда-нибудь из-за угла выпрыгнет Эрик с камерой и, весело захохотав, ответит, что всё это было розыгрышем. Глупым розыгрышем.
— Финал планировался на нашу годовщину, — вдруг заговорил Дэвид, проводя большим пальцем по её нижней губе. Эмма поморщилась в отвращении, зажмурилась и отвернулась. Этот жест вызывал лишь ухмылку у режиссёра. — Я сказал себе: сегодня прекратятся твои муки, Дэвид. Наши с тобой муки. Знаешь, как это паршиво — видеть тебя каждый день на экране и не иметь возможности к тебе прикоснуться? Я часами смотрел, как ты спишь, как ты переодеваешься, ругаешься с этим копом, разучиваешь сценарий.
Мелкая дрожь пробежала по коже девушки. Она вздрогнула, подняв на него изумленный взгляд.
— Наблюдал?..
— По всему дому установлены камеры, дорогая Эмма, неужели ты думала, что мой идеальный сценарий обойдётся без такой важной детали? А мои подарки, подарки ты оценила? Они были лишь предупреждением, бутафорией в нашем фильме с грустной концовкой. Куда ты все время смотришь? Ждёшь Джеффа? О, милая, он не придёт. Я подкинул ему работёнку.
Очередной удар в спину пришёлся при новом упоминании Джеффа. Эмма прикрыла глаза, сделала глубокий вдох и почувствовала, как частичка её души отмирает в беспомощном страхе за его жизнь.
— Что… что ты с ним сделал?
— О, ничего. Как ты переживаешь, ха! Жаль, что капитан был лишь незначительной пешкой. Я отблагодарил его за то, что он, сам того не ведая, обеспечил мне алиби…
— Так ты нанял его, чтобы быть ближе к полиции, чтобы никто не подозревал человека, который взял на работу телохранителя? — дрожащим голосом пробормотала она.
— Больше тебе скажу, — Дэвид наклонился близко к её лицу, так, что его горячее дыхание обожгло мокрые от слёз щеки. — Это я поспособствовал тому, чтобы его отстранили от службы. Связи… они все решают. Тебе ли не знать, моя милая инженю? Он копал под моих приятелей, почти добрался до нашего крупного дельца, но я вовремя подсуетился. О, а знаешь, где он сейчас? На моем складе, забитом героином. Рай… я думаю, это моя попытка искупить вину и отвести назойливого копа от тебя, ведь Джефф точно не примчит на помощь, занятый долгожданным возвращением в участок. Я сделал всё, чтобы информация о складе оказалась в его руках. Чтобы поставить точку во всей этой грязи, чтобы остаться с тобой наедине сейчас и навсегда.
От каждого его слова голова кругом. Эмма не винит никого, кроме себя и своей слепой веры в то, что доброта действительно может быть бескорыстной. Это она, а не умелый режиссёр Дэвид Тарино, привела себя к такому финалу. Только она в ответе за такую концовку и за его поехавшую крышу.
— Но тебя ведь посадят… какой в этом смысл? — прохрипела она, собирая в кулак последние остатки самообладания и пытаясь придать хоть какой-то логики его словам.
— Мы к этому моменту уже будем далеко, — прошептал он, убрал нож от её шеи и, сжав пальцы на сонной артерии, вцепился в губы Эммы жадным поцелуем.
Она с силой толкнула Дэвида в грудь, заставляя его пошатнуться и ослабить хватку. Он словно озверел в этот момент, но Эмма соображала быстрее, не поддаваясь волне эмоций, схватила стакан и с силой швырнул его в Тарино. Едва ли он почувствовал хоть какую-то боль, а выражение его лица только кричало: «Беги, беги отсюда, пока я окончательно не облачился в монстра».
К сожалению, было уже слишком поздно.
— Год! — заорал он, пиная осколки ногой и подходя к Эмме. Он грубо схватил её за шею и швырнул к холодильнику. Актриса взвыла от боли. — Целый год я мечтал тебя трахнуть! Да что там трахнуть, черт тебя подери, я купил кольцо, кольцо, мать твою, ты хоть понимаешь своими куриными мозгами, шлюха, как я тебя любил?! Ты скорее бы прыгнула на член этого гребаного бедняка-копа, чем взглянула в мою сторону!
Эмма горько всхлипнула, пытаясь встать и найти хоть какое-то орудие защиты, но планам не суждено было сбыться, когда в следующую секунду Дэвид сел перед девушкой на корточки, приступая к своим тщетным попыткам снять с неё платье. Эмма брыкалась и била его ногами, рыдала и молила о пощаде, пока Тарино смеялся ей в лицо, разрывая дорогой шёлк.
— Как тяжело было выстраивать этот показной холод, чтобы расположить тебя к себе, ведь ты так не любишь любое проявление чувств, — прорычал он. — Или это было отговоркой для меня!? Ну, конечно!
Когда свободная рука Дэвида, что не держала запястья Эммы, потянулась к застежке его брюк, актриса закричала, пытаясь собрать воедино все силы, что у неё есть. Страх неизбежного бил по вискам, настоящий животный ужас, подавляемые инстинкты самосохранения, приближение монстра, что растерзает её, не задумываясь, сдавливали горло… но всё это на секунду прекратилось, когда девушка услышала выстрел.