Отчего-то Сантеру казалось, что наместник имперского города был не очень удивлён происходящим. Должно быть, он что-то знал или догадывался, потому что к этому времени Сантер был уверен в одном: для какой бы цели верховный комендант ни строил флот, кто-то хотел помешать его использованию.
58. Яд наездника душ
В городе, где не было недостатка в чудесах, Храмовая площадь Аскира всё же оставалось одним из самых впечатляющих мест. Только Арсенальная площадь на юго-востоке была больше, но там не было возвышенных храмов, построенных вокруг площади на три четверти круга. Должно быть, в общей сложности здесь было двадцать храмов, некоторые из которых были настолько малы, что их почти можно было назвать святынями, другие, как возвышенные чертоги, возведённые верующими в Борона, Астарту и Сольтара, были такими впечатляющими, что могущество богов ощущалась просто при их виде.
Здесь же находился и храмовый рынок, на котором продавалось то, что было создано в храмах и храмовых школах, зачастую в качестве богослужения: одежда мирских священников, гранённые бутылочки со священными водами храмов, семена, тончайшие тканные платки, благословлённые кольца, броши, подвески и, прежде всего, драгоценно иллюстрированные копии священных писаний или научных и философских работ. В храмовых школах приветствовали всех, кто хотел учиться, но за эту милость всех учеников также поощряли что-нибудь изготовить. Большая часть продаваемых здесь товаров производилась в школах, которые в дополнение к пожертвованиям, финансировались таким образом.
Сантер тоже научился читать и писать здесь. Он невольно взглянул на храм Борона и вытянутое здание позади, где строгие, но терпеливые братья ордена пытались много лет назад втемяшить в его упрямую голову знания. Когда он вспоминал то время, Сантеру казалось, будто он провёл те два года, скорее восставая против строгих правил, чем что-то изучая. Всё же у него остались некоторые знания, а также любопытство, самому узнавать природу вещей и читать любую книгу, попадающуюся в руки.
В центре площади находилась зона, будто предназначенная для постройки ещё одного храма: большое поле из полированного белого мрамора. Посреди этого поля стояла простая статуя стройного, изящного мужчины, который, опираясь на трость, казалось, задумчиво обозревает площадь. Мужчина был одет просто, как крестьянин или странствующий священник, и автор придал его лицу скептическое выражение, как будто он был не уверен, что ему нравится то, что он видит.
Никто точно не знал, кого представляет эта статуя. Это был не Асканнон, лицо на имперских монетах не походило на лицо статуи. Время от времени можно было увидеть священников других богов перед статуей, как будто они молча беседовали с ней. И у ног статуи почти всегда лежали цветы, а иногда и другие небольшие подношения. Должна была существовать причина, почему врата других храмов были обращены к нему… и вред это тоже не приносило.
Распространённое мнение заключалось в том, что статуя представляла всеотца Нертоса или Нертона, как его называли в самых древних текстах. Но у Нертона был здесь собственный храм, сравнительно простое здание из гладкого серого камня, которое вместе с храмами других великих богов, составляло квадрат и чьи тяжёлые двери были заперты уже много веков. Но глядя на великолепие других храмов, его легко можно было забыть.
Из всех храмов самым красивым был дом богини Астарты. Архитектура дома богини с высокими стройными колоннами из чистого белого мрамора выглядела одновременно элегантной и чувственной, открытой и манящей и к тому же соблазнительной и таинственной. Как за пределами храма, так и во дворе, были разбиты сады, и даже зимой здесь цвели цветы, аромат которых был настолько завораживающим, что вызывал у верующих слёзы на глазах или заставлял терять сознание, особенно летом.
В то время как большинство других богов даровали своё благословение мужчинам и женщинам, храм Астарты принимал только женщин. Самое позднее в десять лет, дети жриц мужского пола лишались доступа к самой внутренней части святилища. То, что происходило за белыми стенами святилища, всегда было предметом самых диких слухов. И по множеству предположений, возможно, это и в самом деле были оргии, поскольку клятва целомудрия служительниц не действовала по крайней мере раз в году. Во время летнего солнцестояния верующие чествовали свою богиню телесными удовольствиями, чтобы отметить аспект плодородия. В любом случае, в королевствах нельзя было найти другого места, где перед женственностью поклонялись бы больше, чем в этих стройных стенах.