— Ну как, надумал? — Он затаил дыхание, ожидая ответа, и даже отложил вилку в сторону. Я не стал надолго затягивать паузу и дал положительный ответ. В глазах Барса промелькнул лучик надежды.
— Нужно подумать, когда лучше идти. Через пару дней Выброс. — Заметил Барс.
— Переждём его. Как раз твоя нога придёт в норму. — Барс согласился. Я заказал себе поесть. Около часа мы просидели с Барсом за трапезой и разговорами. Обдумывали чёткий план, изучали карту с самыми свежими отметками об аномалиях. Конечно, мы понимали, что по большому счету изучать местоположение аномалий перед Выбросом бесполезное занятие. Но лучше на всякий случай перестраховаться. Авось пригодится.
Следующие дни мы понемногу закупались нужными нам вещами. Мы решили не брать всё сразу. Такое количество купленного снаряжения могло привлечь внимание других сталкеров. И они наверняка последовали бы за нами, а нам такой хвост не нужен. Поэтому мы не спешили, и старались брать нужные вещи у разных людей. Приобрели аптечки, взяли по больше патронов к нашим проверенным калашам. Новое оружие брать не стали. Как говориться: «Старый друг, лучше новых двух». Я взял ещё патронов к своей «красавице». А самое главное, у торговца нам удалось выторговать, кстати, за немалые тугрики, почти новые «Булаты». Тор уж очень любил накрутки делать огромные. Знал, что по близости такого товара как у него нет ни у кого, вот и пользовался этим, барыга.
Через пару дней был Выброс. В Зоне Выброс можно приравнять к пятой стихии. Сам я никогда не видел, что твориться перед выбросом, во время него, но слышал от бывалых сталкеров рассказы. Говорят, что зрелище захватывает дух. Сочетание красоты и смертельной мощи. Небо наливается ослепительным белым светом, который словно разрывает облака в клочья, выпуская из них кровь, и заливая всё бардовой краской. Ветер поднимает обрывки земли. Безжалостно гнёт деревья, стараясь вырвать их с корнем. Земля сотрясается и стонет в адском пекле, словно в предсмертной агонии….
Шёл проливной дождь. Тучи, налитые свинцом, сотрясались от раскатов грома, выпуская из трещин ослепляющий свет молний. Редкие в этой местности «электры» мерцали и бесновались в такт молниям. Всё вокруг, то озарялось, то погружалось в полнейший мрак.
Ровно в 7 часов я встретился с Барсом за территорией бара. И мы не спеша двинулись в путь. Дождь затруднял передвижение, многие аномалии были совсем не видны даже датчику. Приходилось прислушиваться к сталкерскому чутью. Минут через двадцать мы стали подходить к небольшой деревеньки. Хотя деревенькой её сложно назвать. Одиноко, далеко друг от друга скучающе стояли ветхие, погнившие избушки. Крыши обвалены, стекла выбиты. Мы с Барсом насторожились, поудобнее перехватили автоматы. Вообще ничто не предвещало беды, дома выглядели умиротворённо, и признаков зверья не наблюдалось. Но вдруг сзади я почувствовал чье-то дыхание. Меня передёрнуло. Я резко развернулся, но никого не увидел. Барс, среагировал на мои движения моментально, вскинул автомат, и нацелился туда же куда и я. Признаков движения не наблюдалось. Мы простояли пол минуты вглядываясь в каждый сантиметр, но ничего не видели. Хотя сталкерское чутье точно давало понять, что кто-то тут есть. Мы стали потихоньку разворачиваться на намеченный путь.
— Кровосос! — Прошипел мой товарищ. Я аж подпрыгнул на месте.
Барс аккуратно повёл стволом в сторону твари. Мутант был не видим, но капли дождя стекавшие по его телу выдавали его присутствие. Эта мерзкая падла явно была готова к атаке, но почему то, тянула время. Хоть он был и не видим, но я ощущал как его взгляд испепелял меня. Капли пота выступили на лбу. Меня одолел страх, причем страх не перед самой тварью, а перед неизвестностью. Мне было не понятно поведения кровососа. Он явно чего-то ждал. Чего-то или кого-то. И я не ошибся. Эта тварь действительно была просто отвлекающем манёвром. Пока мы с Барсом пытались понять, что хочет от нас мутант, его сородич тихо подкрался сзади и набросился на нас. Своими огромными лапами он повалил нас на землю. Мы смачно приложились лицами в грязь. Я, было, хотел перекатиться на спину и попытаться хоть что-то предпринять в данной ситуации для нашего спасения, но тварь словно прочитала мои мысли. Она прижала меня к земле так сильно, что даже было трудно вздохнуть. Тем временем, пока один кровосос прижимал меня к земле всё сильнее, а второй, как я понял, с удовольствием за этим наблюдал, моему товарищу удалось тихо достать нож. Он моментально вскочил на ноги и полоснул что было силы по той твари, которая пыталась вжать меня в землю. Зверь взревел, но не столько от боли, сколько от ярости, что какой-то кусок мяса посмел отвлечь его от увлекательнейшего занятия. Наблюдавший с расстояния кровосос тут же перешел в режим невидимости и в несколько шагов оказался рядом с барсом. Тварь со всего размаху ударила Барса, он отлетел на пару метров. Удар был сильным и мой спутник явно не слабо приложился о землю, но нашел в себе силы поднять автомат и выпустил пол обоймы в мерзкую тварь. К сожалению все патроны прошли мимо цели. Дальше за картиной я наблюдать не мог, потому что «мой персональный кровосос» перевернул меня на спину и пристально посмотрел в глаза. И что же я в них увидел… Ярость? Злость? Ненависть? Нет! Это не были глаза животного, это были глаза мудрого пожилого человека…
Дождь неожиданно закончился, и выползло солнце. Его лучи были по-весеннему нежные и приятно ласкали лицо. Да и воздух наполнился какой то весенней свежестью. Передо мной стояла небольшая избушка. Целехонькая, ухоженная, свежевыкрашенная. Из избушки вышла бабушка. Старенькая-старенькая, в ситцевом халатике, волосы выбивались из-под платка. Она двинулась ко мне на встречу… Что же это? Я хотел взять в руки свой калаш, но с удивлением обнаружил, что абсолютно безоружен.
— Сынок! Подсоби чай старушке! — от её голоса аж мурашки по телу пробежались.
— Здравствуй, бабушка! Ты чего это тут одна делаешь? — спросил я как можно приветливее.
— Ой, сынок, живу я туть. Старик то мой давно уж отправился в лучший мир. Как ента проклятая авария случилася, разбежалися все из деревеньки то нашей. А мне не к кому бежать то было, детей то не было у нас. Вот я туть и осталася. Тяжело одной то конечно, но я не жалуюсь. — Её голос был нежен и приятен, обволакивал полностью, словно мамка родная говорит с тобой. А глаза были наполнены светом, добротой, и в то же время печалью. Печалью о том, что свой век одной доживать приходится, что деток не было….
Что-то ёкнуло в моём сердце, забилось оно быстрее, я почувствовал, как мои глаза стали влажными. Неужели я плачу? Впервые за многие годы…. Я ПЛАЧУ!
— Чем тебе помочь, бабуль? — Спросил я, смахивая рукавом предательскую слезу.
— Заходи в дом, сынок. Негоже на улице гостя держать. Заходи. — Она посмотрела на меня, и я не смог отказаться от приглашения.
Изнутри избушка была чистая и светлая. Она оказалась на много просторнее, чего нельзя было сказать, по её виду снаружи. В ней была всего одна комната. Приятно пахло какими-то травами. Около двери была небольшая русская печка, около противоположной стены стояла аккуратно заправленная кровать, рядышком красовался комод с разной посудой, а в центре комнаты воцарился стол, покрытый белоснежной кружевной скатертью. Бабушка усадила меня за стол, подала чаю со свежем хлебом. Такого хлеба я никогда не ел. Такого и в нормальном городе не найдешь, не то что в Зоне. Только что испеченная булка, приятно хрустела. Нет, это не просто хруст, это симфония хруста. Тем временем бабушка рассказывала мне, как живёт, чем живёт, как она познакомилась со своим мужем, как работала, и что ей пришлось пережить после аварии на ЧАЭС. Я с упоением слушал её рассказ, хотя и не совсем понимал, зачем мне всё это и почему я не могу просто встать и уйти. Я не знаю, сколько времени я просидел у неё, только на улице уже темнеть стало. Я встал из-за стола, поблагодарил старушку за угощение, и спросил: