Изабелла ощутила это, когда в первый раз пришла в самую большую оранжерею. Там были орхидеи. Чувство, как будто приходишь домой. Паулус отвечал за орхидеи. Паулус такой милашка. Голубые глаза, длинные каштановые кудри, и такой же, как Хелене, очень добрый и всегда помогает. Поначалу было трудно выучить, как нужно все делать, но постепенно все пришло к тому, что она с радостью вставала по утрам. Иногда даже просыпалась раньше семи, без будильника, не могла дождаться, когда пойдет в оранжерею.
Изабелла все-таки решила не наряжаться, надела обычные штаны и куртку с капюшоном, последний раз взглянула в зеркало и вышла из своей комнаты. Она уже давно определилась после того случая в школе Хаммерфеста, когда кто-то в классе дразнил ее за что-то, она даже уже не помнила, за что. Я такая, какая есть, если людям это не нравится, так тому и быть. С тех пор она старалась жить по этому правилу, хотя это и не всегда было просто.
Не успев закрыть за собой дверь, она увидела цветок, лежащий на полу на пороге. Белая лилия? Почему перед ее дверью лежит белая лилия? Она подняла ее с пола, секунду рассматривала, и вдруг заметила записку на двери.
Ты мне нравишься.
Изабелла Юнг быстро оглянулась по сторонам в коридоре, почувствовав, как жар приливает к щекам.
Кто-то положил ей под дверь цветок. Прикрепил записку на дверь. Стоял здесь, не смея постучаться, просто оставив цветок на полу, записку на двери и убежал.
Ты мне нравишься.
На записке был какой-то рисунок. Своеобразная подпись. Тот, кто оставил цветок, такой скромный, что не посмел даже написать свое имя, вместо этого нарисовав что-то. Сначала она не могла разобрать, что это, но потом рассмотрела. Какая-то птица, рисунок точно похож на птицу с большими глазами, может быть, на сову? Изабелла понюхала цветок, оглядевшись вокруг, и почувствовала, как быстро забилось сердце.
Я ему нравлюсь?
Тайный поклонник.
Изабелла Юнг зашла обратно к себе в комнату, аккуратно положила цветок и записку под подушку, вышла, закрыла за собой дверь и легкой походкой спустилась по лестнице.
Дойдя до угла корпуса, она поняла: что-то случилось.
Сесилие, одна из девочек, которые больше всего ей нравились, стояла там, со слезами в глазах, обнимая Сюнне, еще одну любимицу Изабеллы.
– Что такое?
– Ты не слышала? – всхлипнула Сесилие, почти не в силах говорить.
– Нет, что такое? Говори же?
– Они нашли Камиллу.
– Камиллу Грин?
Сесилие кивнула.
– Она мертва. Кто-то ее убил. Они нашли ее в лесу.
– Боже мой, – запинаясь, пробормотала Изабелла.
– Хелене собирает всех в классной комнате, – сквозь слезы сказала Сесилие.
– Боже мой. Но?.. Как?..
Их прервал Паулус, позвавший их с другого конца двора.
– Хелене ждет вас, девочки. Вы идете?
Парень с темными кудрями казался ужасно расстроенным. У него почти пропал голос.
Изабелла Юнг крепко обняла Сесилие и осторожно погладила ее по голове, и три девочки, поддерживая друг друга, медленно пошли к главному корпусу.
16
Пробило шесть часов, и тьма окутала столицу тяжелой пеленой, когда Мунк и Миа сели в черный «Ауди» и отправились в «Садоводство Хурумланне». Если бы решала Миа, они бы выехали намного раньше, сразу после брифинга, ведь именно отсюда нужно начинать, с этой Хелене Эриксен, получить представление о жизни Камиллы Грин, но Мунк сказал «нет», не раньше шести.
Сначала Хелене Эриксен должна была всех проинформировать, поэтому им пришлось ждать. Передать всем, кто знал Камиллу Грин, трагическую новость прежде, чем к ним ворвется полиция. По этой же причине они поехали вдвоем, чтобы не приезжала вся грохочущая орда разом, как выразился Мунк. С этим Миа согласилась. Группа подростков с трудным прошлым, неудивительно, что у них сложное отношение к полиции и к властям вообще. Целая полицейская группа с воющими сиренами могла бы принести больше вреда, чем пользы, в сборе необходимой информации, но если бы это зависело от Мии, они бы выехали раньше. Потому что она чувствовала, что что-то упустила. Есть что-то, чего она не увидела. На фотографиях. Миа не могла указать на что-то конкретное, но знала одно: у них много дел. Что нельзя терять ни минуты.