— Самое интересное другое, — вставил Ли. — Кошка с ним?
— Нет, — улыбнулась Ханна.
— Может, пришел помочь с уборкой? — предположил Рон.
— Ханна, извини моего брата, он стал слугой стереотипов, — сказал Джордж. — Работенка у Филча — не позавидуешь, но я скорее поверю, что он пришел отметить наш день рождения.
— Я, конечно, не должна вам говорить, — начала Ханна, лукаво поблескивая глазами. — Но на кухне мне удалось кое-что услышать.
Все переглянулись, а затем вместе произнесли:
— Ханна, не томи!
— Филч ждёт здесь свою возлюбленную! — выпалила она.
— Что?!
Они уставились на неё так, будто после двух глотков огневиски она обернулась Венгерской Хвосторогой. И только Джордж еще крепче вцепился взглядом в Фреда.
— А как же Миссис Норрис? — первой пришла в себя Кэтти.
— В общем, история длинная. Пока я её слушала, два пирога успели напрочь остыть. Потом посетители долго возмущались, Том ругался на меня…
— Ханна! — перебил Рон. — Ближе к делу.
— Ну, вот, — она попыталась сосредоточиться. — Оказывается, Филч поступал в Хогвартс вместе с нашим поваром, мистером Пориджем.
— Филч поступал в Хогвартс?! Но он же…
— Да-да, — кивала Ханна. — Говорят, его родители долго не могли смириться с решением Шляпы…
— Он и Шляпу надевал? — изумилась уже Алисия. — Давай-ка по-порядку.
— Хорошо. Значит, Филч надевает распределительную Шляпу, а она возьми и пошути, что этому в Хогвартсе разве что полы мыть, да за швабрами следить.
— А что Филч?
— Он в ответ: «Хорошо», — Ханна изобразила скрипящий голос Филча. — Говорят, был очень послушный. А дальше спрашивает, за какой стол ему идти. Тут все начали смеяться. Кто-то из профессоров его увел. Потом вызвали родителей. Ходят слухи, они долго убеждали всех, что их сын — волшебник. Но магии-то нет, — она развела руками.
Джордж увидел, как Алисия всхлипнула и тут же крепко сжал ее руку и потерся своей щетинистой щекой о ее теплую щеку, скрывая слезы. Когда они только начинали встречаться – Джордж потешался над привычкой жены пытаться всунуть магловским нищим сикли и кнаты или тащить домой со двора ругающихся благим матом садовых гномов, которых случайно сам Джордж огрел заклинанием для скоса травы. Иногда Джордж думал – бедная она, жалеет всех. А потом вдруг понял – это мы все бедные, что никого не жалеем.
— А причем здесь возлюбленная? — не уловила тем временем Кэтти, она ну очень любила роковые истории любви.
— Это было потом, — продолжала Ханна. — Учиться его не оставили, но совет Шляпы он запомнил. Как только ему стукнуло восемнадцать, пришел устраиваться на работу. Уже как раз Дамблдор директором был. Отговаривал его. А тот ни в какую, — Ханна сделала паузу и отпила из кружки. — Так вот в то время выпускалась из Хогвартса одна ведьма. Говорят, очень красивая. Филч влюбился по уши. Цветы ей таскал, туфли и сапоги чистил. Она помыкала им, как хотела.
— Слизеринка, наверное, — буркнул Рон.
— По-моему, Райвенкло, — вспомнила Ханна. — И в итоге, перед выпускным, он ей во всем признался. Она над ним смеялась. Сказала что-то вроде: «Зачем ты мне, такой красивой, весь такой в прыщах. Буду старой, горбатой, тогда будет твое счастье. Дождешься?» Филч в ответ: «Дождусь». Теперь он каждое первое апреля сидит тут и ждет. Даже цветы принес.
Пару минут все переваривали эту историю. Слишком сложно было представить Филча молодым и влюбленным. Только Фред сидел как воды в рот набрав.
— Она назначила встречу на первое апреля? — высказался Рон. — Да это же явное издевательство. Только дурак не заметит здесь подвох.
— Влюбленный дурак, — поправил молчавший до этого Фред. — Знаешь, Ханна, это самая печальная история о любви, которую я слышал. История о Ромуле и Джозефине** — не в счет, они выдуманные герои. Мне не хотелось бы в этом признаваться, но впервые в жизни я сочувствую Филчу.
— А я — нет, — заявил Рон. — Это каким же надо быть идиотом, чтобы всю жизнь провозиться со швабрами, потому что «Шляпа так сказала»?
Ханна как-то странно посмотрела на него:
— А вы помните сами, как страшно было её надевать? Я не знаю, если бы мне такое сказали, я бы умерла прямо там. — Ханна закрыла лицо руками. — Я, как подумаю об этом, у меня все магические силы уходят. Даже палочку держать не могу. Я превращаюсь в Филча, — совсем расстроилась она.
— Успокойся, Ханна, ты не превратишься в Филча. Он старый, и он — сквиб, — Рон попытался поддержать её. — Или ты уже завела кошку?
Ханна угрюмо покачала головой:
— Филчу нет и пятидесяти.
— Серьезно? — изумились все.
Разговор клеился сам собой, беседа о школе и Филче так захватила компанию, что никто не заметил, как Фред становится чернее тучи. Тем временем Алисия прошептала на ухо Джорджу…
— Мы будем разбужены плачущими детьми менее чем через 4 с половиной часа… Ты не думаешь, что нам всем уже пора расходиться, а?
Не успела она договорить, как с грохотом открылась входная дверь, в которую неровной походкой вошел человек, о храбрости которого слагали легенды. Его мантия была мятой и грязной, а покрытое шрамами лицо украшала щетина, которая тоже повидала немало битв с совестью по утрам. Гипнотизируя барную стойку, он шел по проходу меж столиков, никого не замечая.
— Невилл, стой! — окликнул его Рон.
Он остановился не сразу, повернулся на нетвердых ногах и, не меняя выражения лица, сказал:
— Что пьете? Пиво? Я сейчас приду.
И направился дальше.
— Что это с Невиллом? — забеспокоилась Кэтти
Рон поджал губы и произнес:
— Он такой уже несколько месяцев. Ходит сам не свой. На работе вечно с похмелья, и каждый вечер с ним случается какая-нибудь история в новом баре.
Джордж только присвистнул:
— Это все из-за родителей?
— Видимо, да.
Все трое настороженно притихли, ожидая Невилла.
Он вернулся, принеся в одной руке бутылку огневиски Огдена, другой отмахиваясь от Тома, топающего за ним.
— Мистер Лонгботтом, это коллекционная бутылка! Единственный экземпляр во всем баре! Она видела ещё короля Георга. Почему бы вам не выбрать зелье попроще? Эта стоит целое состояние!
— Так ты пришли мне счет — я оплачу, — отмахнулся Невилл, поставил бутылку на стол и небрежно развалился на стуле, как подобает уже очень нетрезвому человеку.
— Давайте выпьем? — предложил Невилл, подняв свою коллекционную бутылку. — За победу над Волдемортом.
Не дождавшись остальных, он выпил прямо из горлышка.
— За «ВВВ»! — подняла свой стакан Алисия.
— И с днем рождения, компаньоны, — добавил Рон.
Фред тем временем обернулся к Невиллу:
— Что новенького на работе?
— Сегодня был в Корнуэлле, — со вздохом ответил он, пытаясь оторвать этикетку с коллекционной бутылки. — Подозрение на тёмный артефакт.
— Вот почему Невиллу достается что-то интересное на работе, — он спросил Рона. — А тебе сплошь школьники с хлопушками, да обеспокоенные старые девы?
— Потому что я не могу ездить в долгие командировки, — оправдывался тот.
— А Невилл?
— Мне нравится уезжать отсюда куда-нибудь подальше, — ответил он. — В Корнуэлле я успел найти и описать несколько видов эхеверии и синего папоротника. По легенде, он является прародителем корнуэльских пикси. Но я так не думаю.
— То есть ты ездил в Корнуэлл за темным артефактом, а привез кучу папоротника? — Джордж оглядел присутствующих. — Знаешь, Невилл, тут Ханна иногда в жизни надо всё менять. Что ты об этом думаешь?
Невилл сдвинул брови и уставился невидящим взглядом в тот угол, где сидела Ханна.
— Я бы хотел, чтобы в моей жизни, наоборот, перестало всё меняться. Хотя бы год спокойной жизни. Чтобы можно было выспаться. Или встать рано, пока солнце не печет, поработать в теплице. Растения меня успокаивают.
— Невилл, работа в аврорате сведет тебя с ума, — не подумав, ляпнул Джордж.
— Что? — он приподнялся на стуле, в глазах его зажглось что-то недоброе.
— Тише, Невилл! — Рон попытался усадить его на место. — Он не хотел ничего такого сказать. Аврорат — не самое лучшее место, но и не самое худшее.