Когда Тео аппарировал в самую середину зала, это никого не удивило, в конце концов многие колдозапреты еще не ввели, так что хозяин радушно встретил нового постояльца, лишь неодобрительно покосившись на странную мантию.
Он сел под кучей плакатов «разыскивается» и заказал огневиски и наконец Тео позволил себе выдохнуть и тут же чуть не расплакался, ощутив, что он одинок здесь, о Мерлин, как же невероятно он одинок! В дырявом котле, который еще не был Дырявым котлом, путешественник во времени в том времени, когда еще не изобрели маховик…
Но Тео знал, он был в первую очередь временщиком, и поэтому точно знал, что нужно делать при неудачных путешествиях. Сейчас он попросит перо и запишет свои воспоминания об этом инциденте. Потом он найдет способ передать Дамблдору письмо, в котором опишет все, что он сам уже сделала а точнее, что должен будет сделать. А потом… потом он может делать, что угодно – хоть смоубиться, потому что его просто нет. Такого человека как Теодор Нотт еще нет и будет он очень и очень нескоро…
Это был он. Он наложил проклятие на Мари. Он связал ее род и род Воландеморта. И он же спас ей жизнь… А отметки о возвращении не было, потому что, все было предельно просто, потому что Тео так и не вернулся.
Все было предельно просто.
Такова была воля Штейновых Врат.
«Уважаемый Профессор Дамблдор!
Сегодня, 31 августа 1992 года, вы получите это письмо и я буду уж давно мертв и это так же верно, как и то, что ровно через пару часов я буду на церемонии и надену впервые распределяющую шляпу, которая распределит меня на Слизерин, а затем Мари Сарвон на Гриффиндор и так начнется эта история.
Я не буду церемониться, доказывая вам, что я это я, с этим лучше справится Омут Памяти…
Правда, я прожил столько, что мне понадобились целые комнаты и коридоры памяти. Для таких как я прошлое вечно продолжается, и память у меня – как живая жизнь.
Просто зайдите в дверь, за которой летают лимонные дольки – я оставил бы вам и настоящие, но боюсь, они зачерствеют. Все ненужное вам я постарался запереть и закрыть все двери, прошу, не открывайте их, профессор! Там есть воспоминания о том, что для вас произойдет еще не скоро и что касается вас. Дотронитесь до них и можете сойти с ума от временного парадокса, впрочем, я все еще точно уверен, что вы этого не сделаете. Чтобы вы не сочли это шуткой, хотя и это я тоже знаю – не сочтете, я передаю вам то, что принес из будущего. Эта книга о путешествиях во времени будет издана через пару десятков лет с того дня, как вы получите это письмо.
До сих пор не понимаю, почему, получив ее, вы написали про то, что я должен изменить прошлое, и как узнали про мою теорию с двумя временными линиями и поле аттракторов! Не напиши вы этого, может быть ничего не случилось, а впрочем все равно случилось бы. Нет никаких альтернативных временных линий, Профессор, все просто происходит и происходит правильно. Если я и извлек урок из своей жизни, то он прост – Даже если можешь, ни за что не меняй прошлое. Не превращай вероятность в реальность. Никто не знает, что нас ждет в будущем. Именно потому, что прошлое нельзя изменить, люди и могут продолжать двигаться вперед. Это и есть главный парадокс временных путешествий и он, к сожалению, неразрешим.
Этот маховик я получу в 2023 году, когда неожиданно найдется тайник в библиотеке Хогвартса. Думаю, вы знаете, что нужно делать…
Теодор Нотт»
Старый волшебник улыбнулся краюшком губ, дочитывая письмо и бросая его в огонь – затрещал старый пергамент, мгновенно расплавился сургуч… Альбус бережно подхватил руками хроноворот.
— Поразительно! — пробормотал он, вертя его в руках.
— Путешествия во времени? — Проворчала распределяющая Шляпа, до этого репетирующая свою песню на столе директора – Такое видели уже! А вот Сарвон на Гриффиндоре… Вот это поразительно! Неужели я распределю ее туда?
— Нет, не путешествия во времени и даже не Сарвон на Гриффиндоре. Ты слышала? Целая комната лимонных долек! Невероятно!
====== Эпилог ======
Комментарий к Эпилог Итак, дамы и господа, джентельмены, леди и хогвартские шутники, в первую очередь огромное вам спасибо! Наступил момент, когда пора нажать заветное “завершен”... Финал. Финал — это всегда нелегко, обычно я столько всякого по-напридумываю, что никто не соответствует моим ожиданиям, и я разочарована. Я даже не знаю, почему для меня так важно, как здесь все окончится. Но знаете, сейчас... сейчас я просто счастлива нажать “завершен”, я рада, что снова мы на той самой платформе 9¾ и что мы выбираем на ней, как и Гарри, как и Мари – выбираем движение вперед.
Я благодарна всем, кто был со мной в этой длинной дороге, и я определенно люблю вас до луны и обратно!
“В конце концов, мы все – истории… просто постарайся быть хорошей, ладно?”. А эта история была хорошей. Была самой лучшей.
Мари нравилось принадлежать. Теперь она понимала это.
Принадлежать «Ужастикам Умников Уизли», принадлежать мужчине, принадлежать детям. Это было так здорово!
Мари была рада заниматься бухгалтерией магазина близнецов, изредка веселясь, запуская вместе шутихи или тестируя новые забастовочные ужины. И была счастлива, что они с Фредом вместе. То, что у них годовщина, 10 лет со свадьбы, в следующем месяце и что она станет матерью второй раз в следующем году, — не пугало ее. Напротив, от этого у нее возникало чувство, что она принадлежит волшебному сообществу, Фреду, и своему еще не рожденному ребенку, и целому миру.
Но иногда работа в магазине казалась ей обычной, заурядной работой. Иногда казалось, что «Ужастики Умников Уизли» по сути не слишком и отличается от Министерства, за тем единственным исключением, что там гораздо сложнее было бы вести разгульный и веселый образ жизни, который, впрочем, она уже много лет и не вела. А иногда и Фред выводил ее из себя.
Она сидела на чемоданах их сына, Эйдана, ожидая отбытия Хогвартс Экспресса, пока Фред о чем-то с ним шептался и, Мари знала это наверняка, тихонько засовывал ему в карман пару навозных бомб и блевательных батончиков… Он позвал и Мари сказать что-то этакое, заговорчески подмигивая.
- Твоя мама тоже может дать парочку советов, она была грозой этих коридоров, если бы еще пореже падала в них носом… !
Мари поморщилась. Все эти вещи, которые восхищали ее в Фреде вдруг отчего-то сдулись как воздушный шарик и утратили всякое очарование. И зачем он это сказал и подмигивание это дурацкое зачем? Ведь с сыном говорит, а не с Ли Джорданом. Мари начала понимать, что другая сторона любви — это вовсе не ненависть. Изнанка любви — раздражение.
Любой из двоих – и, пожалуй, неважно, счастливы они друг с другом или уже нет, – покопавшись в памяти, способен обнаружить в общем прошлом момент, когда он лишился восторга. В первый раз на мгновение вынырнул из морока, сделал вздох и увидел правду. Заглянул за кулисы. Одна ничтожная точка. Событие, разговор, ракурс, – но впечатление необратимо, и, даже если быстро зажмуриться, мгновенно задернуть занавес и быстро вернуться на место, возникшую прореху уже не починить, и с этих пор сквозь неё всегда будет немного, чуть-чуть просвечивать обратная сторона. Покажутся проволока и крашеный картон. Спутанные изнаночные швы. Какое-то время всё будет по-прежнему: останутся нежность и радость, и привычка вполголоса смеяться после любви, и общие друзья, и шутки, понятные двоим. И даже желание. Не станет только восторга. Он никогда уже не вернётся.
Мари вдруг увидела, как из поезда выходит Драко с Асторией. Она улыбнулась им обоим и помахала, Драко тоже с улыбкой ей кивнул, а Астория радостно подбежала здороваться. Ничего удивительного, Скорпиус тоже ехал в школу…
Фред же ничего не замечал — он был слишком увлечен рассказом о том, с помощью какого заклинания лучше взрывать унитазы на втором этаже. А потом снова начал рассказывать какую-то школьную историю про их приключения с дядей Джорджем.