Злость и отчуждение, которые рабочие приносят с собой домой, проявляется в виде насилия против членов их семьи и общин, в которых они живут. Это насилие просачивается за пределы бойни. Как и Эд Ван Винкл, Вирджил Батлер заметил, что чем дольше он работал в «Тайсон», тем более жестоким он становился. Те же перемены он наблюдал и среди своих коллег, многие из которых вымещали свою злость на родных. Логика современного производства требует, чтобы животные забивались как можно быстрее, без учёта влияния на людей и животных. Животные страдают, потому что их недооглушили и забили заживо; люди, которые должны совершить это убийство, страдают от того, что им приходится заглушать в себе врождённое чувство неприятия жестокости, которой от них требует работа.
Несмотря на эту цепную реакцию, которая распространяется в обществе, потребление продуктов животного происхождения настолько укоренилось в нашей экономике и культуре, что большинство из нас едят продукты этой эксплуатирующей системы несколько раз в день. В результате большинство из нас остаются в блаженном неведении относительно насилия, творимого над людьми и животными от нашего имени, во имя наших желаний. Подобным образом большинство из нас находятся в блаженном неведении относительно другого аспекта жестокого обращения с животными ради выгоды, который укоренился в нашей научно-исследовательской культуре и играет одну из ключевых ролей в процессе сертификации медицинских препаратов в США.
Вивисекция
Хотя вы готовы признать, что производство товаров животноводства — воплощение ненужного установления власти над животными и означает сопутствующие страдания, многие из вас, несомненно, будут против запрета вивисекции и использования животных для исследований и опытов. В конце концов, логика нашей культуры предполагает, что опыты над животными приносят человечеству бесспорную пользу. Нам внушают, что опыты над животными — неизбежное условие достижений в медицине, необходимых для лечения болезней, решения медицинских проблем и развития хирургических методов. Но если заглянуть за дверь лаборатории, мы узнаем, что вивисекция — равно как и разведение животных для еды — это ненужное, жестокое и беспечное использование страданий животных для нужд человека. Кроме того, вивисекция — это большой бизнес, плотно укоренившийся в институциональной среде в научной, медицинской, военной областях и сфере инноваций.
Количество животных, умирающих при вивисекции, несоизмеримо меньше числа умерщвляемых ради производства еды, тем не менее, мы не можем закрыть глаза на эти страдания, которые продолжаются ради человеческих целей. Ежегодно десятки миллионов животных убиваются ради научно-исследовательских целей — согласно самым скромным подсчётам, только в США ради науки умерщвляется около 20 миллионов особей в год [76]. Точное количество используемых в вивисекции животных подсчитать трудно, потому что статистическое ведомство США не требует от вивисекторов данных о том, сколько мышей, крыс, птиц, рептилий, земноводных, лошадей и других животных используется для сельскохозяйственных исследований [77].
Хотя мы убеждены, что эти эксперименты крайне необходимы для нашего благополучия, на самом деле значительная часть опытов на животных не имеет отношения к жизненно важным интересам человека [78]. Марк Роуландс в книге Animals Like Us («Животные как мы») выделяет четыре области, в которых практикуются опыты над животными: медицинские, психологические исследования, тестирование продуктов и военные испытания. Токсичность продукта при коммерческом тестировании определяется путём введения инъекции или принудительного скармливания (или другими способами) большого количества исследуемых химических веществ или препаратов. Одним из самых распространённых тестов считается ЛД50 (полулетальная доза) [79]. В ходе него устанавливается, сколько вещества необходимо, чтобы умертвить половину подопытной группы животных. Обычно с помощью этого исследования собирают данные о токсичности определённых соединений. В ходе эксперимента животным постоянно увеличивают дозировку изучаемого вещества или препарата до тех пор, пока половина популяции не погибнет. Дозу, при которой это произошло, помечают как ЛД50, и процесс её верификации занимает от двух недель до шести месяцев [80]. После того, как половина животных погибает, оставшихся в живых ещё две недели насильно кормят тем же веществом. После этого выживших убивают, препарируют и исследуют, чтобы выяснить, как накопленные яды повлияли на внутренние органы [81].