Конечно, Кропоткин и Прудон были не одиноки в своих наблюдениях. Маркс и Энгельс пришли к подобным выводам ещё до Кропоткина. Свою критику буржуазной частной собственности наиболее выпукло они изложили в «Манифесте коммунистической партии». Каждый из мыслителей предлагал собственное решение проблемы: Прудон, например, хотел воссоздать систему взаимного производства, подобную денежной (за эту идею его постоянно и справедливо критикуют как анархисты, так и марксисты), Кропоткин призывал к анархо-коммунизму, а Маркс и Энгельс — к коммунизму. В основе каждой из этих идей лежит стремление к тому, что Кропоткин назвал «экспроприацией», то есть желание вновь обобществить собственность, что поставит производство в зависимость от нужд социума. Кропоткин пишет:
«Мы хотим устроить так, чтобы каждому родящемуся на свет человеческому существу было обеспечено, во-первых, то, что оно выучится какому-нибудь производительному труду и приобретёт в нём навык, а во-вторых, то, что оно сможет заниматься этим трудом, не спрашивая на то разрешения у какого-нибудь собственника или хозяина и не отдавая львиной доли всего своего труда людям, захватившим землю и машины. Когда крестьянин сможет пахать землю, не отдавая царю и помещику половину жатвы, когда все машины, нужные для того, чтобы вспахать и удобрить землю, будут в изобилии в распоряжении самого пахаря, когда фабричный рабочий будет производить для общества, а не для тех, кто пользуется его бедностью, — тогда рабочие перестанут ходить впроголодь, в лохмотьях; и ни Ротшильдов, ни других эксплуататоров больше не будет.
Раз никто не будет вынужден продавать свою рабочую силу за такую плату, которая представляет лишь часть того, что он выработал, тогда и Ротшильдам неоткуда взяться» [115].
Экспроприация могла бы решить проблему господства меньшинства над большинством через обратное превращение частной собственности в общественную. Важно отметить, что это объясняет взгляд на собственность как разновидность воровства. Так как мы с вами по большей части не используем нашу личную собственность для производства [116], может быть сложно понять, как она может применяться для дальнейшей эксплуатации. Но задумайтесь на секунду о том, как «Эппл» использует свою частную собственность для производства новых продуктов, например, айподов. Без частной собственности компания не могла бы побуждать людей работать за зарплату: без частной собственности «Эппл» не имела бы денег для инвестиций; без возможности приобретать частную собственность у компании не получилось бы накапливать ценности, которые производит рабочая сила, и позже применять их для продолжения производства. Экспроприация, как её понимает Кропоткин, могла бы противостоять возможности компаний, частных лиц или семей контролировать производство. Частная собственность тех, кто владеет средствами производства — Марк и Энгельс называли её «буржуазной частной собственностью» — занимает центральное место в капитализме. Более того, их частная собственность — это воплощение ценности, созданной рабочими и накопленной, а не возвращённой им. Вместо того, чтобы ценность создавала для всех рабочих коллективное, общественное достояние, значительная её часть достаётся владельцам средств производства. Именно такой вид воровства и имел в виду Прудон.
Собственность и животные