Если мы собираемся бороться против господства и иерархии, нам нужны движения, где люди будут всерьёз воспринимать данные концепции, посвятят себя преобразованию отношений с окружающими на принципах более глубокого взаимодействия и будут готовы как следует задуматься над активизмом нашей мечты. Недостаточно просто надеяться, что все средства приемлемы и оправданы, если мы верим в важность целей — как раз подобные представления в своей основе навлекли беду на марксистские государства и партии. Любое движение за справедливость само по себе должно быть справедливо. Любое движение, которое борется против иерархии, должно само отвергнуть участие в ненужных иерархиях, которые веками отравляют наш общественный уклад. Более того, наши движения должны быть объединяющими — мы больше не можем терпеть раздробленность, которая так долго была характерна для нашего активизма. Нам нужно единое и действенное движение за справедливость на всех уровнях общественного строя. Мы не можем себе позволить быть «активистами» [160], просто выводя свою добродетельность из активизма ради активизма. Вместо этого существенный и глубокий анализ должен стать движущей силой нашей деятельности, чтобы мы могли привнести реальные и полноценные изменения в этот мир — изменения, которые приносят больше, чем просто чувство морального удовлетворения потому, что мы действуем.
В этой главе я рассматриваю идеологию и практику зоозащитного движения в его современном виде с целью найти основание, на котором мы сможем построить широкомасштабное, антиавторитарное и антииерархическое движение, обеспечивающее справедливость для всех. Сосредоточенное на проблеме страдания животных, зоозащитное движение может показаться потенциальным сосудом для консолидации активизма. Однако, к сожалению, движение за права животных на сегодняшний день представляет собой немногим больше, чем несбывшиеся обещания да кучку косных активистских бюрократий, которые фактически закрепляют положение животных как товара и имущества в производственных отношениях вместо того, чтобы бороться с ними. Во многом движение за права животных важно до бессмысленности и, ко всему прочему, умудрилось оттолкнуть активистов других движений плохо продуманными кампаниями, странным, эпатажным акционизмом, главная цель которого — привлечение внимания, а также сомнительными политическими союзами. Рассмотрев текущие проблемы движения за права животных, я сосредоточусь на левом движении в более широком смысле, чтобы помочь глубже проанализировать статус животных в левой идеологии. В частности, я призываю левых и прогрессивных активистов пересмотреть природу угнетения и её связь с видизмом, и эту идею я развиваю в V главе, рассматривая потенциал нового движения, выступающего категорически против иерархии и в теории, и на практике, оспаривающего господство человека над человеком, а также экосистемой и животными.
Соображения об индустрии прав животных [161]
Читая лекцию на конференции Канадской коалиции в защиту сельскохозяйственных животных в 2006 году, Темпл Грэндин выглядела такой же оживлённой, как любой другой профессионал, увлечённый своей работой [162]. Взволнованно двигаясь по комнате, Грэндин, кажется, заражает присутствующих интересом к теме, которой увлечена, и этой энергией — в дополнение к своим книгам — она создала себе что-то вроде культа среди людей, выступающих за так называемое «гуманное» производство пищи. Энтузиазм Грэндин, однако, касается некоторых тем, которые многие из нас сочли бы довольно болезненными: начиная с подробного описания, как надлежит оглушать животных, чтобы вызвать эпилептический припадок, заканчивая эффективным способом пустить ток одновременно через голову и сердце овцы. Она, кажется, захвачена логикой убоя: от первых ощущений животных, входящих на скотобойню, до последних минут их жизней в руках так называемого «кольщика» или «кровопускателя». Как человек с аутизмом, Грэндин пишет, что аутизм помог ей понять реакции животных в ситуациях крайнего стресса и страха, которые они испытывают, отправляясь на смерть. Некоторые её «инновации» широко используются на скотобойнях по всему миру для снижения уровня стресса и тем самым увеличения прибыли путём предотвращения нанесения вреда животным, которые скоро будут разделаны на «мясо».
Неудивительно, что отрасли промышленности, связанные с эксплуатацией животных, превозносят фигуру вроде Грэндин. Она не только обеспечивает видимую озабоченность, которую промышленность хочет культивировать в угоду потребителям мяса, она также делает содержание животных и их убийство ради потребления человеком намного более эффективным и выгодным. На своей интернет-странице Грэндин пишет, что сайт был создан с целью «просвещения людей во всём мире о современных методах обращения со скотом, которые улучшают благополучие животных и повышают продуктивность» [163]. Таким образом, реакция на Грэндин со стороны отдельных представителей данной отрасли рационально объяснима. Что не поддается рациональному объяснению, так это как группа зоозащитников может считать Грэндин «провидицей». Однако именно этого звания её удостоила якобы «радикальная» группа «Люди за этичное обращение с животными» (ПЕТА, англ. People for the Ethical Treatment of Animals, PETA) на своём ежегодном вручении награды «Прогресс», которая присуждается «за вклад в развитие более гуманного образа жизни всего общества» [164]. ПЕТА отметила Грэндин этой наградой за её помощь в изменении процесса забоя на «АгриПроцессорс» (AgriProcessors), самой большой в мире скотобойне, производящей кошерное мясо, заявив, что её улучшения снижают страдания, которые животные испытывают в последние часы своей жизни.