Свекровь усмехнулась:
— Ох, Вика — Вика, чувствую сведешь ты моего сына с ума. Но ты права. Это твой дом.
— Это еще неизвестно, кто кого сведет, — буркнула, продолжая свой путь по коридору.
— Прямо за дверью на стене выключатель, — донеслось мне вдогонку.
— Спасибо.
Вышла на крышу, щелкнула выключателем. Небольшие фонари, на метровой высоты столбиках, засветились мягким розовым светом, разгоняя тьму, озаряя все цветущее на клубах великолепие.
Медленно двигалась по дорожке полной грудью вдыхая экзотические ароматы.
Добралась до столика, уселась в один из плетеных кресел закрыла глаза и облегченно вздохнула. Наконец-то я одна!
Первые несколько минут просто сидела и наслаждалась теплым вечером, потрясающим окружением, горько-сладким душистым запахом.
Это благоухали пушистые, похожие на пионы соцветия, усыпавшие раскидистый куст, стоявший в деревянной кадке прямо у столика, за которым я сидела.
Нотки сирени и петуньи чувствовались очень отчетливо, смешиваясь с чем-то непохожим ни на что.
Я потянулась и поудобнее умостилась на сиденьи. Мне есть о чем подумать.
Во-первых — в моем родном мире никто не знает, что я чем-то отличаюсь от остальных людей, а на Арринолиссе такая весть разнесется, как ураган. Вопрос — где мне безопаснее жить?
Во-вторых — учитывая специфику службы Наридиса ему довольно часто придется бывать у Верховного. Он конечно захочет время от времени брать меня с собой. Вопрос — если я откажусь переехать в дом Зейли, не самоустранится ли он, когда Чейдер узнав, что я омега, прикажет нам жить поблизости от него и отказ не примет? А меня в дрожь бросает, как я только вспомню хищно оскалившуюся морду вожака стаи.
В-третьих — Зейли рассчитывает, что при клане я должна стать кем-то вроде врачевателя душ, вернее второй ипостаси оборотней, но у меня нет никакого специального образования, кроме весьма сомнительных способностей. Да и те неизвестно как сработают, если оборотень вызовет у меня неприязнь или сильный страх. Вопрос — имею ли я право давать членам клана надежду на то, что помогу в любом случае?
Вообще, у меня сильное подозрение, что жену Догера украли только для того, чтобы обезвредить ее мужа. Очевидно, для других кланов не секрет, с каким отчаянием волки из перламутровых реагируют, если их паре угрожает опасность.
То, что я смогла достучаться до человека, потерявшегося в агонии обезумевшего волка, может быть только случайностью. Вдруг, в следующий раз не получится и оборотень навсегда останется запертым в теле озлобленного волка? Как потом жить, считая себя виноватой в чьем-то горе?
С другой стороны, возможно оборотни такие взрывоопасные, потому что у них в клане очень давно не было истинной омеги? Тогда я просто обязана им помочь.
Но… Как же все таки с тем, что я в психологии ни черта не понимаю? Вместо помощи, я могу навредить.
Голова кругом! Ну не знаю я, как мне быть и что решить!
Вдруг послышались тихая музыка. Очевидно кто-то из соседей-меломанов решил расслабиться под любимые произведения на сон грядущий. Завораживающая мелодия плыла неторопливо, настраивала на романтическое настроение. Моя вечерняя прогулка прошла совсем не зря. Хоть в голове у меня полнейший хаос, один вопрос я все-таки для себя решила — в следующий раз я хочу побыть здесь со своим мужем. Просто посидеть рядом чувствуя дыхание друг друга, ощущая запах любимого человека, прикасаясь рука к руке, слушая хрипловатый мужской голос.
Да уж, увязла птичка всеми коготками.
Только я собралась подняться, как поняла, что уже не одна на крыше.
— Виктория? — удивленно произнес голос хозяина всего этого великолепия. — Ты что здесь делаешь?
— Просто наслаждаюсь вечером, — оглянулась на приближающегося ко мне мужчину, — а ты?
— Я, в некотором роде, живу здесь, — Тимдор махнул рукой в сторону башенки.
— Не знала, — растерянно пробормотала, поднимаясь. — Прости, я помешала тебе отдыхать. Просто здесь так волшебно, будто в сказке и сказочный волшебник — это ты.
— Девочка, — простонал Тимдор, — прекрати. Ты и так для меня очень много значишь. Не заставляя меня быть еще в большем долгу.
— В каком смысле? — ошалело уставилась я на садовника, сразу же вспомнив, что Пашка сразу предсказал, что Тимдор подарит мне что-то дорогое. Терунцы — весьма своеобразны, говорил он. Только вот в чем эта своеобразность выражается?
— Ты признала мою магию, — пояснил мужчина, чем запутал меня еще больше.
— А как же можно ее не признать? — спросила, хлопая глазами, — твое волшебство — это чудо чудное.