Вот во время этой нашей встречи, еле прикасаясь кружевным платочком к безупречно подкрашенным сухим глазам, мама сказала мне то, что подтвердилось вечером того же дня.
— Виктория, — не глядя мне в глаза, сказала она, — я знаю, что ты меня осуждаешь. Прошу, не делай этого. Хоть ты теперь уже совершеннолетняя, но все же не совсем взрослая. Тебе еще не понять, как любовь к мужчине может изменить всю твою жизнь. Как душа и тело стремятся навстречу любимому. Как хочется сделать все, что он пожелает, лишь бы сделать его счастливым. Этому невозможно сопротивляться.
— Даже в ущерб своему ребенку? — жестко выдала я.
Теперь моя собеседница подняла на меня глаза:
— Ты еще молода и многого не понимаешь. Когда такое происходит, на первом месте всегда — он!
— Возможно, я и не понимаю чего-то, потому что молода, — зло зыркнула я на матушку, поднимаясь из-за стола. — Но мне кажется, что такое чувство может встретиться лишь один раз в жизни.
Мама скептически приподняла идеальной формы бровь.
— Ладно, — задвигая свой стул на место, уступила я, — пусть не раз. Но и не каждый год.
К тому же любовь к мужчине не исключает ответственность за своих детей. У меня будет именно такая любовь — одна и навсегда. А дети моей любви никогда не станут помехой.
Я развернулась и направилась к выходу, а вдогонку мне донеслось:
— Не загадывай наперед, ты моя дочь…
Я даже не обернулась. Только пробормотала себе под нос: «Даже и не надейся, что я стану такой же, как ты, чтобы тебе можно было оправдывать этим свою безответственность».
Может, она еще что-нибудь хотела тогда сказать, но я быстро покинула ресторан и только на улице вздохнула полной грудью. Я злилась на свою непутевую мамашу. Она даже не сожалела о том, что бросила меня в столь нежном возрасте, и не считала себя виноватой. Дескать, она такая — потому что такая. Какие тут могут быть сожаления? Да еще и предполагала, что и я как дочь своей матери так же буду мужей менять как перчатки.
Вечером того же дня на нашей даче была организована вечеринка в честь моего дня рождения. Это не было обычной молодежной тусовкой, хоть я и позвала нескольких более- менее близких по возрасту знакомых. Моего тогдашнего парня его начальник неожиданно послал в командировку.
Друзей у меня было немного, а если по справедливости, то вообще только одна Лелька. Если кто-то пытался со мной сблизиться, то мне почему-то казалось, что будь я из обычной семьи со средним достатком, некоторые девицы с нашего факультета даже в сторону мою не стали бы глядеть. Да так и было, когда я впервые переступила порог нашей аудитории.
Папа пригласил на празднование своих партнеров и друзей. Мама, конечно же, на такое событие как совершеннолетие своей единственной дочери прийти не соизволила. Она утром уже вручила мне свой подарок. А еще нашу вечеринку почтила своим присутствием семья Красиных в полном составе.
С тех пор прошло полтора года…
— Вика, — как будто издалека донеслось до меня.
Я удивленно вскинула глаза и встретилась с обеспокоенным взглядом Павла:
— Тебе нехорошо?
— Почему это? — удивилась я. И только теперь обратила внимание, что машина стоит возле университетской стоянки. — Нет-нет, все нормально.
— Ну, тогда до вечера? — спросил Пашка, поворачиваясь к двери. — Я отвезу тебя домой.
— Не нужно вставать, — остановила его, — я сама выйду.
Распахнула дверцу и выпорхнула на улицу. Помахала своему жениху рукой:
— До вечера, — и почти побежала к крыльцу.
Взлетела по ступенькам, потянула за ручку резной двери и лишь потом осознала, что случилось. Я даже не пыталась протестовать! Почему? Я всегда с ним спорила, и вдруг на тебе! Он сказал — отвезу, и я сразу же согласилась.
Кто-то невежливо шлепнул меня по плечу:
— Виктория, алло! Чего стоишь в дверях? Любовь в голову ударила?
Я распахнула входную дверь, величественно вплыла в помещение и направилась к окну, у которого как раз никого не было, и бросила на подоконник свою сумку.
— А хоть бы и любовь, тебе-то что? — обернулась я к жгучему брюнету, который как раз подходил ко мне.
— Бедный твой парень, — с иронией процедил мой собеседник, — не повезло ему.
— А что это ты вдруг решил заговорить со мной, Максик? — я иронизировать могу не хуже, чем он. — Решил нарушить обет молчания?