Жуткий хруст свалившегося дерева и ломающихся костей заставил зрителей, наблюдающий за боем синхронно выдохнуть. Теперь уже было ясно как день, кто выиграл сражение. Зейли поднялся с земли и сделал шаг к своему поверженному сопернику, который приняв человеческую ипостась, сломанной куклой обмяк на траве.
Проигравший открыл глаза и со стоном попытался пошевелиться. Когда у него это не вышло, тяжело вздохнул и перевел взгляд на Зейли.
— Заканчивай, — прохрипел он.
— Паш, — быстро проговорила я, оглянувшись — останови Верховного.
Пашка с сожалением покачал головой:
— Малыш, он все равно не жилец.
— Останови, пожалуйста, это важно, — настаивала я, чувствуя себя мародершей или стервятницей. Но я обязана была так поступить. Ради блага клана.
Хорошо супруг поверил, что это не просто каприз.
— Зейли! — окликнул Наридис, — ты нужен нам прямо сейчас.
— Рид, — подскочил к нам Верховный, — убери ее отсюда, быстро!
— Зейли, пожалуйста! — взмолилась я, — Адирелли знал, что я омега!
— И что?
— Откуда? Он мог проследить за мной и узнать, что я пара Рида. Мог даже выяснить, что мать родила меня не от своего суженого, но откуда он узнал, что я омега? Это выяснилось совсем недавно…
— Девочка, он все равно не скажет.
— Скажет, — как же мерзко я себя чувствую, — он обязательно скажет, позволь подойти к нему на секунду. Пожалуйста!
— Пойдем, — неожиданно согласился альфа, — у тебя секунда.
Под конвоем двух светловолосых оборотней: Зейли и Рида я подошла к своему несостоявшемуся мужу и сдернула с ожерелья кулон-сосульку зеленого цвета с зельем, как утверждал Тимдор, заставляющим говорить правду. Стараясь не поднимать глаз на Адирелли переломила кулон из которого взметнулось искрящееся облачко.
— Спрашивай, — сдавленно прошептала, повернулась в сторону деревни и направилась подальше от места трагедии. Павел обнял меня за плечи и зашагал рядом. Я только один раз оглянулась и сразу встретилась с черными глазами альфы антрацитовых. Из уголка его губ, когда он их разлепил и мне вслед беззвучно что-то прошептал, потянулась струйка крови.
Я знала, что он сказал. Это было единственное слово: «Лапушка».
— Паш, — прошептала, стараясь не заплакать, — я хочу уйти отсюда.
— Мы уйдем, любимая, — супруг прижал меня потеснее, — прямо сейчас. Тебя нужно где- то укрыть. Когда Адирелли не станет, может начаться бой.
Я подняла глаза, когда мы подошли к кольцу хмурых оборотней, расступившихся, едва мы подошли ближе и сразу снова их опустила.
Не хотела видеть ненависть во взглядах антрацитовых. Даже если кто-то и не понял, что я отвлекла их Верховного, то таких было мало. Теперь они все будут считать, что я виновата в поражении Адирелли.
Когда уже почти миновала темноволосых оборотней, за которыми стеной выстроились настороженные перламутровые, опять взглянула и встретилась глазами с пожилым волком.
— Спасибо, что заступился, Мариар, — прошептала нерешительно.
— Адирелли был неправ, — бета перевел взгляд за мою спину, в глазах его плескалась скорбь.
Я прибавила скорости и к знакомой хибаре почти бегом бежала. Только уже у самой цели, к которой стремилась, заметила, что нас сопровождают Гарес, Торстейн, Талон и двое молодых парней. Одного из них я уже видела. Тогда я решила, что это — сын Зейли.
Ворвалась в домишко, (не думала что когда-нибудь ещё сюда вернусь) и хлопнулась на обшарпанный стул. Сопровождающие, кроме Пашки, остались за дверью.
А через пару минут судорожно зажимала уши ладонями: в ночной тишине раздался тоскливый вой, потом к нему присоединился еще один и еще. И вот уже многоголосая волчья скорбная песня понеслась к небу. Антрацитовые волки отдавали дань уважения своему Верховному альфе.
Теперь осталось только ждать, будет бой или нет?
Не знаю, сколько еще времени звучало скорбное прощание черных волков, потому что наступил момент, когда моя нервная система все же не выдержала напряжения. Перед глазами все поплыло, звуки отдалились и затихли, свет померк, сознание покинуло мою бедную голову.
Пришла в себя от того, что почувствовала будто покачиваюсь на невидимых легких волнах и сразу широко распахнула глаза.
В свете магической лампочки, которая к моему удивлению до сих пор светила, увидела, что никуда я не плыву, это Павел держит меня на руках и медленно расхаживая по дому, тихонько покачивает, как маленького ребенка.