Напоследок оглянулась. Хозяйка дома (пока еще хозяйка) медленно приблизилась к телу своего супруга и обернулась зверем. Белая волчица подняла морду к небу и протяжный жалобный вой прорезал тишину ночи, полетел к розовой луне и звездам, сообщая всей округе, что сегодня еще один из оборотней покинул этот мир.
Хороший этот волк был или не очень, для страдающей женской души потерявшей свою пару это сейчас не имело никакого значения.
К ее рыданию присоединился еще один волчий голос, потом еще один и вот уже грустно щемящая траурная песня, вторая за сегодняшнюю ночь, заполонила все вокруг. Волки из стаи Пологих Холмов прощались со своим вожаком. Кому-то он был другом, кому-то братом и тоскливый вой, это единственное, чем оборотни могли выразить свою печаль.
Павел решительно подхватил меня на руки, потому что я застыла на месте и поспешил в помещение с уже открытым порталом. Также, со мной на руках, и шагнул в переливающуюся всеми цветами радуги пелену.
Перенеслись мы почему-то сразу в “конференц-зал:’, уже хорошо мне знакомый. Пока патрульные, прибывшие с нами оживленно переговариваясь покидали помещение, я немного отвлеклась и не сразу обратила внимание на угрожающий взгляд Верховного альфы.
Ой, мамочки! Вероятно, это из-за меня Зейли приказал Пашке сюда перемещаться. Понятно, что меня за мою беспечность ждет не грамота или похвальный лист. Но не также сразу!
— Давай, Наридис, высказывай свое недовольство.
Я удивленно посмотрела на мужа. На его неподвижном лице не было ни проблеска каких-то эмоций. И я, от всех сегодняшних переживаний в полном шоке, даже не заметила этого!
Патрульные, понимая что сейчас будет гроза, мгновенно вымелись из зала.
— Зейли, — начал Павел, — ты знаешь, что я никогда не стремился стать вожаком и служба у тебя мне нравится. Я надеялся еще хотя бы лет десять поработать патрульным.
— А ты, значит, считаешь, что мне нравится, как горному козлу скакать за твоей непоседой по всем мирам? — гневно вопросил Верховный.
Дело приняло серьезный оборот и я немедленно спряталась за спину супруга.
— А ну, вылезай оттуда! — не согласился с моим решением главный альфа.
— Мне и здесь очень нравится, — проблеяла, намертво уцепившись пальцами в рубашку мужа.
— Виктория!!! — рявкнул Зейли. — Выходи!
Я судорожно вздохнула и на полшага высунулась из своего укрытия.
— Зейли, послушай, — попробовал вмешаться Павел и тут же получил свою порцию гнева Верховного.
— Заткнись, Креаридис, и слушай меня! Я должен знать, что у тебя есть достаточно силы альфы, чтобы защитить эту вертихвостку в случае необходимости. Должен быть уверен, что на твоем доме стоит достаточно хорошая защита, чтобы нашу бестолковую омегу снова не попытались выкрасть, — не обращая ни малейшего внимания на мой возмущенный вскрик, продолжил: — Необходимо, чтобы в твоем доме, кроме карелли находился и стационарный портал для экстренного перемещения. Что еще не ясно?
— Все ясно, Верховный, — отчеканил Павел. — Я об этом не подумал.
— Теперь с тобой… — метающий молнии взгляд переместился на меня.
— Черт! — пробормотала я, снова пытаясь схорониться за широкой спиной. — А он мне уже начал было нравиться.
— Назад! — пресек мои поползновения Верховный и я сразу замерла, как кролик перед удавом.
— Ты что, не понимаешь, что с того времени, как выяснилось, что ты — омега, найдется немало таких, кто захочет заполучить тебя в свою стаю?
Я молча кивнула. Открывать рот уже не рискнула.
— Ты понимаешь, что подвергла опасности свою пару и моих патрульных?
— Э…
— Не экай мне тут! Мои парни рисковали за тебя жизнью и я обязан тебя за это наказать.
— Давай, я тебе полы помою в доме, — с готовностью предложила я.
Зейли склонил набок голову, с интересом рассматривая меня.
— Неделю буду мыть! — набиваю цену.
Снова никакой реакции.
— Год? — прошептала обреченно.
— Мне есть кому мыть полы, — наконец снизошел к ответу Верховный, — и моим ребятам от этого никакого проку не будет. Так что ты там говорила о танцах на столе? — огорошил он меня своим вопросом.
— Это шутка была такая, — прошептала помертвевшими губами. Не заставит же он меня и в самом деле?
Верховный скептически прищурился:
— Значит будет тебе еще наука, что нельзя шутить с вышестоящими.
Посмотрел на мое застывшее лицо, которое сейчас наверное было белее снега и смилостивился:
— Ладно, не на столе. Но этот танец ты должна моим парням.