Эти наряды нам тоже организовал один из совладельцев фирмы «Сейзен» — Герасим Красин, собственной персоной. И теперь они полностью принадлежат нам с подружкой. Лельке вообще идут модели одежды прошлых лет, поэтому она чуть до потолка не прыгала, когда свекор объявил, что это подарок и назад возвращать не нужно.
— Оль, — окликнула я прикипевшую к смотровой щели однокурсницу, — хватит уже выглядывать. Бери свою балалайку и пошли, а то зрители разбегутся.
— Вика, — сердито насупилась Гуторина, — прекрати.
— Прекратила, — сговорчиво кивнула я, взяла два стула и направилась к краю ширмы. Лелька захватила гитару и потопала за мной следом.
Встречали нас бурными аплодисментами, как самых настоящих артистов, даже подсказывать не пришлось. Зрители быстро сообразили в чем дело и теперь от всей души хлопали в ладоши. Все. Даже те у кого руки были заняты нашими презентами, освободили их прикрепив тканевые розочки к карманам пиджаков.
Не думала, что доживу до такого дня, когда серьезный Слай прицепит себе на грудь цветочек.
Если патрульные рассчитывали, что весь наш концерт состоит из таких же развеселых песенок, как и танец, то они ошиблись.
Нам с подругой нравились совсем другие произведения. Самое первое, что Лелька выпалила, когда все-таки решилась выступать, было: «Ангелы!»
Я хоть и была уверена, что так будет, все же попыталась сопротивляться, но безрезультатно. Лелька твердо стояла на своем, потому что просто обожала группу «Би-2», особенно песни «Ее глаза» и «Тише и тише», которые она называла просто — «Ангелы». Удивительно, но тексты изначально написанные для мужчин, звучали в ее исполнении ничуть не хуже.
Вот с этих песен мы как раз и начали наше выступление. Поудобнее уселись и начали.
Постепенно веселые улыбки исчезли с лиц наших зрителей, но я прекрасно видела, что оборотням нравится наше выступление, хоть исполняли мы совсем не то, чего они от нас ожидали. Казалось, даже никто не двигается, все замерли, внимательно вслушиваясь в слова:
«Где-то ангелы кричат: «Прости, прощай!»
Плавится душа, как свеча Разлилась по сердцу печаль Я — навеки твой Ты — ничья.»
Не успели отзвучать последние аккорды, воодушевленная Гуторина сразу начала вторых ангелов. И вот уже под сводами конференц-зала проникновенно зазвучало:
«И оставленный день За последней чертой И крылатая тень В спину дышит Знаю что за мною ангел мой Но только не слышу.»
Дальше был «Город, которого нет» и еще несколько песен в том же духе.
Публика забыла, что нужно же как-то поддерживать великих певиц. В перерывах между песнями не было никаких оваций, только звенящая тишина в ожидании следующей песни. И мне кажется, это было еще лучше, чем бурные аплодисменты.
Я несколько раз незаметно бросала быстрый взгляд на новообретенного жениха Гуториной (о котором она еще ни слухом ни духом не знала) и поражалась произошедшей в нем перемене.
Вероятно, он даже сам не осознавал, что делает. За время проведенное нами на «сцене», Слай сначала отцепил розочку от куртки и поднес к носу. Потом запихнул ее в карман и тут же вытащил обратно. И так несколько раз. И все это время не сводил жадного взгляда со своей избранницы.
Хорошо хоть, что Лелька занятая своей гитарой ничего этого не увидела. То, что парень уже несколько раз нюхал тканевый цветочек, могло ее несказанно удивить. По себе помню, когда увидела такое в первый раз.
Когда запланированный нами репертуар уже приближался к концу я поднялась и быстро, пока еще не передумала, сказала:
— У нас еще осталась одна песня, — оборотни недовольно зашумели, что одной мало, но я их остановила взмахом руки и продолжила: — И та не для вас. Но все желающие могут тоже послушать.
— Для меня спой, солнце мое! — раздался голос из середины зрительного зала и тут же сразу возмущенное: — Каро, черти бы тебя побрали, не мешай мне личную жизнь устраивать! Ох!!! Все-все! Молчу! Только…