На этом наш разговор вчера закончился. Теперь Лелька думает, как ей поступить.
Сегодня Гуторина прибежала ко мне с самого утра помочь одеться и морально поддержать. Я еще с вечера попросила, чтобы никто кроме Лельки в нашу с Пашкой спальню не входил, пока я буду наряжаться, и сейчас мы с подругой были только вдвоем. Родители мужа были в своей комнате, а Пашка, чтобы соблюсти хоть некоторые правила, нынешнюю ночь ночевал у Матвея.
Вместе с ним он собирался приехать, чтобы забрать нас с Ольгой и Анастасию с Герасимом. Зина и Тина должны подойти прямо к ЗАГСу, туда же приедут папа с Оксаной. Вот и все наши гости. Дальше было запланировано полным составом ехать в ресторан, название которого Анастасия и папа держали от меня в секрете.
Но сейчас я замуж не хотела.
Хлопнула распахнувшаяся на всю ширину дверь и в спальню ворвался Павел.
— Дорогая, — обеспокоенно воскликнул он, подлетая ко мне, — что случилось?
— Я подожду внизу, — Ольга мигом выскользнула из комнаты и прикрыла за собой дверь.
— Ничего страшного, — буркнула я стараясь не встречаться с Пашкой взглядом. Как он он отреагирует на мою новость я не знала, поэтому сглотнула, набираясь смелости и выдала: — меня тошнит!
— Вика! — рявкнул оборотень неуравновешенный. — Ты опять? Только попробуй снова сказать, что от меня!
— А от кого же? — обиделась я и сердито ткнула под нос ошалевшему от удивления Риду тест на беременность.
В комнате воцарилась абсолютная тишина. Я, конечно, знаю, что Павел хочет детей. Но может быть когда-нибудь в будущем, не прямо сейчас? Иначе, почему он молчит, как будто в рот воды набрал, только ошарашенно хлопает глазами?
— Любимая моя крошка, — наконец прошептал супруг, — это то, что я думаю? Ты в положении?
— Как видишь, — подтвердила, опустив голову.
— Слава богам и первородный матери-волчице! — вознес хвалу Павел, а потом с беспокойством заглянул мне в глаза, — ты расстроилась. Неужели совсем не хочешь ребенка?
— Паш, ты не понял? — вымученно улыбнулась я. — Мне тошнит. Я никогда раньше не была беременна, поэтому даже не знаю, что нужно делать в таком случае. Вдруг желудок подведет меня прямо в ЗАГСе или ресторане? Я не хочу опозориться и стать посмешищем всего города. А может мне вздумается в обморок хлопнуться? Говорят и такое бывает.
Пашка присел возле меня, расстегнул пуговки на халате и прижался губами к моему животу. Потом легонько потерся щекой и поднял на меня сияющие глаза:
— Детка, — от волнения голос мужа охрип и едва заметно дрожал, — спасибо.
— Ты правда рад? — я опустила руку на голову супруга и начала машинально перебирать его мягкие волосы.
— Ты сделала меня самым счастливым волком во всей Вселенной, — нежно прошептал Павел снова покрывая легкими, невесомыми поцелуями мой живот, в котором только-только зародилась искорка новой жизни.
— Паш, — расстроенно спросила, — а как же со свадьбой?
Не успела даже охнуть от неожиданности, как уже была на руках у мужа, который осторожно прижимая меня к своей груди выбежал из спальни и понесся по коридору.
Даже спросить куда он меня тащит не успела, как оборотень ударом ноги открыл дверь в родительскую комнату и с невероятно гордым видом усадил меня на стол, стоящий в центре.
— Наридис! Ты что творишь? — поинтересовался Гарес, офигевая от натюрморта на своем столе.
— Отец, мама, — счастливо улыбнулся Павел и ласково провел пальцами по моей руке, — это будущая мать моих детей!
— Сынок, — засмеялась Анастасия, — да мы вроде бы уже знаем это.
— Не можете вы знать, — опроверг ее утверждение Павел. — Мне самому только сейчас стало известно.
Пока я старалась незаметно застегнуть пуговицы чуть-чуть отвлеклась. Подняла глаза и обнаружила перед собой только плачущую свекровь. Свекор по тихому слинял. Эх, мужики! Вот так всегда! Чуть какие проблемы появляются, так их днем с огнем не сыщешь.
Пока Анастасия смеялась и плакала, обнимала меня и чего-то желала, я благодарила и все время порывалась слезть со стола. Мне было неловко, что вокруг меня такая суета. Но Павел бдительно следил и успевал пресечь мои бунтарские попытки. Пока не распахнулась дверь и Гарес втолкнул в проем в двери весьма воинственно настроенного Стэна. Растрепанный и расхристанный лекарь решительно направился в мою сторону, размахивая уже знакомой мне коричневой сумкой. Притулил ее рядом со мной, вытащил колбу с каким- то напитком розового цвета, но мне не предложил, а поставил на стол, у своего саквояжа.