Шалунья подбежала к диванчику, где мы сидели, и свалилась на пол. И в ту же секунду вместо девочки на полу перед нами оказался белоснежный звереныш. Так вот почему на полу такое плотное покрытие.
Все как обычно: миг, и у ног красавчика-блондина очередная женщина. Пусть и совсем маленькая.
Хозяйка дома как раз выставляла на стол пузатую прозрачную емкость, когда дверь открылась, и вошел Тониро. Он придержал дверь, пропуская вперед высокую смуглую женщину в черной накидке со свертком в руках.
Павел внезапно напрягся и, зло сощурив глаза, поднялся с дивана. Втянул воздух и оскалился:
— Что она здесь делает? — прошипел он.
Женщина спокойно прошла через комнату и, остановившись от Пашки за три шага, встала на одно колено, потом опустила глаза и протянула собеседнику сверток.
— Я пришла просить тебя стать особенным отцом моего сына.
Павел отшатнулся и чуть не свалился на сиденье, с которого только что встал.
Вот это поворот! А как же насчет того, что у оборотней дети рождаются только от истинной пары? Очередной миф? Хотя, о чем это я? Одно мое существование опровергает данную теорию. А может быть, Вероника — не моя мать? Может, Павел ошибается, и я вовсе не… ну, не та, кем он меня считает?
А потом произошло что-то и вовсе непонятное: Пашка ступил вперед и взял сверток, в котором оказался ребенок, как уже все поняли. Так он решил признать этого малыша? Сейчас? Неужели другого времени не выбрал?
Обида молнией поразила меня. Боже мой! И это он мне говорил, что в этом месте никто не будет даже пытаться отбить у него пару? Какой позор! На глазах у меня навернулись слезы и грозили вот-вот пролиться настоящим потопом.
За что он так со мной? Зачем притащил меня в это место? Хотел посмеяться надо мной? Как же я сейчас пожалела, что не воспользовалась возможностью вернуться в свой мир, а пришла сюда.
И хоть я никогда раньше не видела этих людей и никогда больше не увижу, но мне было безумно стыдно, что они стали свидетелями этой сцены.
К счастью, никто на меня как раз и не смотрел. Все уставились на Наридиса, который, удерживая сверток одной рукой, вторую протянул матери ребенка и помог ей встать.
— Кто? — произнес он только одно слово.
Женщина улыбнулась и оглянулась назад. Все мое внимание было настолько приковано к молодой маме, что я больше ни на что не обращала внимание. И Павел, вероятно, тоже. Поэтому лишь теперь, когда женщина обернулась, выяснилось, что в комнате находится еще один персонаж. Широкоплечий мужчина среднего роста с симпатичным молодым лицом и седыми волосами оперся спиной о дверь и жадно разглядывал Пашку, будто сто лет его не видел и не надеялся больше уже увидеть.
Глава 9
Пашка несколько мгновений пристально разглядывал мужчину, стоящего у входа.
— Дорогая, — наконец произнес он охрипшим голосом, — возьми нашего особенного сына, — и, не поворачивая голову в мою сторону, протянул мне ребенка.
Я сначала даже не пошевелилась. Только бросила удивленный взгляд на Пашку. Мало ли кого он может дорогой называть?
— Вика, возьми ребенка, пожалуйста, — нетерпеливо повторил он.
Я спрыгнула с диванчика и осторожно взяла сверток. Не понимаю, что здесь происходит, но надеюсь, что сейчас не получила ребенка в подарок. Хотя, кто знает, какие у них тут порядки? Мамулька моя без зазрения совести бросила меня на своего мужа. Может быть, и на чужого человека бросила бы, если бы отец не оставил меня себе.
Павел медленно, как сонный, направился к двери. Седовласый, заметно прихрамывая, двинулся ему навстречу. Потом остановился, улыбнулся и сказал:
— Ну здравствуй, брат.
Эти простые слова словно разбудили Пашку. Он кинулся навстречу мужчине и, обхватив его за плечи, рывком прижал к себе. Потом отстранился, хлопнул его по плечу и выдохнул:
— Эландор, слава богам и первородной матери-волчице, я уже не надеялся встретить тебя на этом свете.
— Да знаю, как ты не надеялся, — засмеялся мужчина, — говорили мне, какой скандал устроил, требуя искать меня. Все твердил, что чувствуешь, что я жив.
— Потому и отстранили от поисков, чтобы дров не наломал.
— Каких еще дров? — изумился Эландор.
— Такое выражение есть в мире моей супруги. Означает, что поспешностью можно больше вреда принести, чем пользы. Или что-то подобное.