— Да ну тебя! — обиделась я, безуспешно пытаясь пнуть насмешника коленкой. Уже наученный опытом, Пашка крепко прижал меня к кровати, не давая возможности хорошенько его стукнуть.
— Пусти меня, — пробормотала, выворачиваясь из захвата, — все настроение испортил.
— Сам испортил, сам исправлю твое настроение, — усмехнулся нахальный блондин, сверкая глазами, — только вот что, малышка, так как у нас сейчас перемирие, придется тебя разоружить. Хватит уже воевать со мной, — и в мгновение ока он действительно лишил меня последней защиты перед ним, одним быстрым движением стянув боевой, предмет туалета.
Я тоскливо проводила взглядом эксклюзивное изделие, которое Пашка нетерпеливо бросил через плечо, и почувствовала, что краснею.
Сейчас, когда я была полностью раздета, а возбуждение схлынуло, почувствовала себя очень неуютно под горящим взглядом обнаженного мужчины, поэтому не знала, куда глаза девать. Мне было стыдно рассматривать его, и я зажмурилась, чувствуя, что даже уши у меня пылают от смущения.
— Вика, — раздался хрипловатый то ли стон, то ли рык, — посмотри на меня!
Нехотя разлепила веки и стала внимательно разглядывать потолок.
— Посмотри мне в глаза, девочка, не отдаляйся от меня. Я хочу знать, что, когда мы будем заниматься любовью, ты будешь видеть только меня и думать только обо мне.
Интересно, о ком я могу еще думать, если он нависает надо мной, весь из себя такой красивый?
Если он смотрит на меня сейчас как на какое-то божество…
Если дышит тяжело и быстро только оттого, что его широкая ладонь легко накрыла мою грудь…
Если его пальцы едва заметно дрожат, когда он поглаживает ими по обнаженной коже моего живота…
Если в глазах его вспыхивают искры желания, едва я прикасаюсь кончиками пальцев к его щеке…
Если он выгибается от возбуждения и нетерпения, когда я провожу ладонью по гладкой коже его спины…
Если этот нахальный, самоуверенный, несговорчивый мужчина тянется ко мне, стоит только намекнуть, что я не против…
Ну о ком мне сейчас еще думать, как не о нем, сразу же правильно понявшему намек, едва я погладила его по мускулистому плечу и перевела взгляд на красиво очерченные губы?
Реакция его была мгновенной и бурной.
Шквал поцелуев накрыл меня с головы до ног, вызывая ответную реакцию, и несколько минут спустя я уже сама стонала от возбуждения и цеплялась за Пашкины плечи, как за единственный в мире якорь, способный удержать меня на месте, не давая ускользнуть прочь моему сознанию.
Я не думала ни о чем. Все, что происходило сейчас, было таким правильным. И парень, обнимающий меня так нежно, что сердце замирало, ласкающий меня как хрупкую статуэтку, был нужным. Более того, он был просто необходим. Поэтому я как можно крепче прижимала его к себе, не осознавая ни места, где я находилась, ни времени.
И когда боль от соединения наших тел заставила выгнуться мое тело, шею обожгла еще одна резкая боль от укуса, которая секунду спустя обернулась таким сокрушительным удовольствием, что мир сначала покачнулся, а потом разлетелся фейерверком разноцветных осколков.
Пашка, рыча, свалился на меня, придавив к кровати всем своим весом, и сразу же перекатился вместе со мной на бок.
— Извини, — просипел он, едва переводя дыхание, но не покидая моего тела.
Я, немного придя в себя, удивленно посмотрела на парня. Все уже кончилось? Или нет? Чего это он, как будто на грани обморока?
Не успела ничего спросить, как он выгнулся и застонал, закрыв глаза. Черт! Это у него что, второй раунд? Удивлению моему не было предела. Вообще не знала, что такое бывает.
Но это было еще не все. Не успел он отдышаться, смущенно глядя на меня, как его снова накрыло.
Я во все глаза смотрела на его лицо, застывшее в высшем проявлении страсти: зубы и губы крепко сжаты, аж скулы побелели, глаза закрыты, лицо как будто высечено искусным резцом скульптора.
Наконец он расслабился в последний раз и затих, притянув меня потеснее к себе и прижавшись подбородком к моей макушке. Немного погодя приподнялся на локоть и начал облизывать место укуса.
— Предупреждать надо, — пробормотала я смущенно.
— Со мной такое впервые, хотя я знаю, что с парой подобное может быть, — поднял он на меня глаза, а потом как-то тоскливо прошептал, — как я смогу отказаться от этого, если ты вдруг передумаешь?
Я только молча смотрела на него, не зная что ответить. Слишком уж разительные перемены в моей жизни произойдут, чтобы вот так прямо согласиться навсегда остаться с ним.