Он снова продемонстрировал бицепс, и Шуша, пользуясь паузой, снова встряла:
– Но с вами-то тоже неполиткорректно поступили! Вы и должны напирать на это в министерстве! Вы же хронологически одарённый, вас увольнять нельзя, пока сами не захотите уйти! Если уж снимать вас с участка, то не совсем отправлять на пенсию надо было, а найти вам другую работу!
Судя по всему, эта мысль была совершенно неожиданной для лесника. Он застыл на несколько секунд, созерцая Шушу, впившуюся в любимый пирог.
– Как говоришь? Хронологически одарённый? Не знал, не знал… – произнёс наконец он.
– В общем, я думаю, надо вам напирать на незаконность увольнения. Не рассказывать о том, что вместо вас вертихвостку взяли, а то ещё раз штраф впаяют, а на то, что вы – тоже пострадавшая сторона, – объяснила Шуша ещё раз.
В принципе, она не особенно надеялась, что это поможет Сергей Палычу. В ситуации, когда задетыми одновременно оказывались права меньшинств и права техноориенталов, негласные основы политкорректности требовали, чтобы техноориентал отступил. Но, если Светлана Семёновна завтра, пока Шуша и сокровище будут на работе, сможет подробно проработать с двоюродным братом его речь в министерстве, шансы на успех существовали, и довольно неплохие. Всё-таки бумажку, благодаря которой Сергей Палыч стал пенсионером, тоже наверняка в министерстве издали. И нарушение прав хронологически одарённой части населения в данном случае было налицо.
– А давай-ка выпьем за это! – сказал Сергей Палыч и, схватив бутылку, поискал глазами Шушину стопочку. Не найдя, собрался встать, чтобы взять пустую рюмку сокровища, который не пил перед дежурством, но она остановила его.
– Не надо, Сергей Палыч. Не люблю я её, знаете же.
– Да ладно, за такое дело можно!
– Не нужно, дядь Серёж! – поддержал Шушу сокровище. – Говорит же человек!
Сергей Палыч сел и внимательно посмотрел на обоих.
– Что, прибавления ждём? – спросил он хитро.
Шуша вздохнула, а сокровище бросил на неё мрачноватый взгляд.
– Нет пока. Да и к тому же уже пивка выпила, – сказала она.
– Но месяцев через десять ждём вас на крестины! – твёрдо заявил сокровище.
Шуша ещё раз вздохнула, подумав о надвигающемся кризисе. Она теперь боялась самого худшего развития событий. Например, что, возможно, крестить скоро будет некому и некого…
Сокровище встал, потянулся и сказал:
– Ну ладно, пойду я уже собираться. Сегодня летучка перед дежурством, надо пораньше прийти.
Она вошла в комнату, прикрыв за собой дверь: Сергей Палыч по-прежнему бубнил в кухне про своё увольнение. Сокровище переодевался. Шуша, недовольно поморщившись, подняла его джинсы с разобранной постели, переложила на кресло и села перед компьютером, созерцая процесс натягивания носков стоя.
– Давай поваляемся? – предложил сокровище, и, подойдя к ней, притянул Шушину голову к своему животу.
– Не опоздаешь? – пробурчала Шуша ему в пузо.
– Да пять минут-то всегда есть.
Они завалились на кровать, сокровище приобнял Шушу за плечи, и она с удовольствием положила голову ему на грудь. Несколько секунд прошли в молчании.
– Что там у вас такое стряслось-то? – спросил он наконец.
– Да так… Ничего… – ответила она, решив не тревожить его.
– Ты думаешь, я ничего не заметил? – с усмешкой спросил он. – Я же помню, как вы работали, когда в Иране землетрясение предотвращали… И потом ещё, когда в Индонезии цунами должно было случиться…
– Ты понимаешь… – Шуша хотела объяснить ему про режим секретности, но сокровище не дал ей сказать.
– Да и, знаешь, трудно как-то не понять, когда два таких звонка за день!
Шуша насторожилась. Грудь сокровища сразу почему-то показалась очень жёсткой.
– Что за звонки?
– Один – из «Интерфакса» корреспондент, не представился, просил тебя. А второй – журналистка из «АиФ», имя не запомнил, эльфийка какая-то. Спрашивала, правда ли, что бюро переведено на режим чрезвычайного положения.
Шуша закрыла глаза. Вот и всё. Кризис уже, можно сказать, наступил. Не важно, что на самом деле до него осталось ещё три дня: газеты и агентства раструбят о происходящем всего через несколько часов, если уже не раструбили.