То, что пришлось услышать владимирцам из уст этого человека, повергло многих в состояние шока. Я долго думал, доводить ли до Вас эту информацию. Но поддержка президентом кандидатуры человека, способного навести порядок в стране за две недели, расстреляв для этого всех, кого нужно, а также полагающего совершенно излишним проведение судов и следствия по совершенным преступлениям в целях экономии бумаги, не могло не вызвать соответствующей реакции у избирателей.
Представляется, что публичные высказывания господина Ильюшенко не могут не вызвать сомнения в его квалификации как юриста и тем более как должностного лица, призванного обеспечивать всеобщую защиту прав и интересов граждан. Тем более печально, что фактически я столкнулся с полным подтверждением своих сомнений, высказанных Вам, Сергей Александрович, ранее в письме по поводу деятельности правоохранительных органов в связи с известным указом о борьбе с оргпреступностью.
Утешительным является все же то, что среди работников прокуратуры и.о. Генерального прокурора авторитетом не пользуется, а во время поездки он еще более дискредитировал себя в их глазах. Но высказанная Ильюшенко позиция по отношению к тем, кого произвольно можно считать преступниками, дает основания недобросовестным следователям творить беззакония, ссылаясь на позицию своего самого главного начальника.
Прилагая здесь вырезки из публикаций самых разных газет, надеюсь на ваше внимание и принятие мер к представлению на должность Генерального прокурора Российской Федерации достойной ее кандидатуры.
С самыми добрыми пожеланиями —
сопредседатель Экспертно-правового совета при Президенте Российской Федерации,
адвокат И.А.Безруков.
А вот выдержки из владимирских газетных публикаций:
«… И.о. Генерального прокурора Алексей Николаевич Ильюшенко настаивает на том, что, кто бы ни был Генпрокурором, должен иметь неограниченную власть и эта власть должна вершить политику в стране».
«…Расширение наших полномочий не самоцель. Прокурор республики, края — единственная фигура, которая может повлиять на обстановку в регионе».
«…Β принципе, заметил А.Н., он может навести порядок: собрать всех авторитетов (а они хорошо известны), увезти и расстрелять — через две недели в стране будет порядок. «Однако кому нужна такая демократия?» — риторически спрашивает А.Н. И тут же поправляется: «Если скажут нам так сделать — мы сделаем».
«…Если человек спустил курок — он преступник и подлежит уничтожению на месте, если он не нужен следствию… И не надо тратить бумагу».
Сам Ильюшенко к этому времени опустился, стал чрезмерно употреблять спиртное, наше общение с ним прекратилось, но до меня доходили постоянные его угрозы в мой адрес.
В общем, Ильюшенко сам вел себя к полному разложению — и моральному, и профессиональному. Отношение в обществе к и.о. Генпрокурора настолько накалилось, что президент стал понимать: от Ильюшенко нужно избавляться.
Так же начали думать и Коржаков с Барсуковым. То расследование, которое вела против него московская ФСБ, стало приобретать контуры уголовного дела. Рассказывали, что начались ссоры и взаимные угрозы внутри самой стаи фаворитов. Вопрос был поставлен так: кто кого быстрей уберет и кто на кого быстрей сбросит в СМИ факты с разоблачениями.
В один из сентябрьских дней 1995 года мне было дано Президентом Российской Федерации поручение разыскать Ильюшенко и взять у него заявление об отставке. Это произошло после резкой критики президентом Ильюшенко на пресс-конференции, когда общественная атака на и.о. Генпрокурора развернулась не на шутку — и горячо, и широко. В ход пошло все — и заказные статьи, и многочисленные искренние выступления журналистов и интеллигенции, не приемлющих эту безответственную фигуру на столь ответственном посту.
Я отыскал Ильюшенко в Красноярском крае, где он отдыхал от трудов праведных, по-ленински проводя время на охоте в глухом местечке. Из тех же мест наш выдающийся спортсмен Иван Ярыгин, чудо-богатырь и чудо-человек: мягкосердечный, честный, внимательный и все понимающий; они дружили с Ильюшенко. Он-то и помог мне выйти на и.о. Генпрокурора.
15 сентября появилось письмо Ильюшенко на имя президента, где он отметал все обвинения в свой адрес и связывал все нападки на себя с происками группы Гусинского. В заключение этого послания Алексей Николаевич добавлял: