Представители президента получили тогда полномочия Контрольного управления, то есть практически контролировали на местах выполнение решений центра и законности действий местной власти. И это видится мне на тот период очень важным. Как правило, представителями президента были либо народные депутаты РСФСР из демократической его части, либо их помощники. В результате в регионах усилилась связь с центром, кое-кто немного поутих в своей демагогической, особенно антипрезидентской, агрессивности. Это стало, на мой взгляд, переломным моментом в практическом переходе многих регионов под контроль президента.
Но все же есть у Б.Н.Ельцина, есть — увы! — особенности характера и поведения, которые способствовали зарождению определенного недоверия к нему со стороны граждан. Одна из них — его прямо-таки фантастическая способность вдруг куда-то исчезать в самые критические и напряженные моменты. Так это случилось, например, при введении чрезвычайного положения в Грозном в 1991 году, когда он был почти недоступен. И не случайно как-то у Руцкого, тогдашнего вице-президента, вырвалось в сердцах на трибуне Верховного Совета, что он вот уже неделю не может связаться по телефону с президентом.
Я был бы не до конца искренен и честен, если бы не сказал, что вопрос здоровья Ельцина волновал и нас тоже — как говорили, его ближайшее окружение. Хотя, конечно, его самым ближайшим окружением была семья, затем в разные периоды — фавориты: Коржаков, Баранников, Ерин, Грачев, Барсуков. Нам часто приходилось говорить на эту тему с Бурбулисом, особенно когда мне передавали те или иные горькие факты, свидетелем которых я сам не был. Геннадий Эдуардович бледнел, лицо его становилось суровым, и видно было, что он собирается предпринять по этому поводу какие-то решительные действия.
Во всем этом ощущалось что-то непонятное, и нам, кто по долгу службы общался с Ельциным, его исчезновения доставляли массу неудобств, особенно когда они затягивались. Если в Кремле связь с Борисом Николаевичем всегда была прямая, то при отсутствии его она осуществлялась только через прикрепленного, а когда президент находился в отпуске — через помощника. В последний период работы Коржакова появилась еще и таинственная фигура адъютанта…
Вот и получалось, что нам важно, чтобы президент чаще присутствовал в Кремле, а кое-кому — чтобы он находился как можно дальше от Кремля (то ли по состоянию здоровья, то ли из-за запоев — откровенно говоря, не знаю).
Я координировал демократическую часть депутатов, поэтому мы с Бурбулисом работали вместе: он — в органах исполнительной власти, я — с депутатами. Короче говоря, у меня были довольно широкие возможности разглядеть в нем энергичного, живого человека, способного вдумчиво и добросовестно вникать в детали любой проблемы, С ним приятно работалось хотя бы потому, что он постоянно был нацелен на будущее. Аналитический ум Бурбулиса выводил его на конкретные предложения и конкретные решения, Я думаю, Борис Николаевич не случайно не только обратил внимание на него, но еще и во многом на него полагался.
Очевидно, не всем в окружении президента соседство с такой фигурой пришлось по душе, и довольно скоро закулисные силы начали усиленно работать на дискредитацию образа «соперника». Активно против него работал и Коржаков, хотя в то время у него еще не было таких сил и возможностей, какие он заполучил позднее, в 1994–1995 годах.
Ведь в итоге Бурбулис ушел вовсе не потому, что действовал неправильно. Многое он, я считаю, делал верно. И поскольку ничего конкретного, дискредитирующего его, выискать было невозможно, ударение стали делать на нерусской фамилии, на разрезе глаз, на внешнем облике. И все это подгонялось спецслужбами под образ некоего «серого кардинала», чуть ли не «демона», за которым водятся какие-то неблаговидные, темные, правда, никому не известные делишки. Расчет строился на том, чтобы все негативное в общей работе связывалось в представлении и президента, и общественности с именем Бурбулиса, а ко всему хорошему он, мол, никакого отношения не имеет. Обычно в таких случаях человека еще и отсекают от необходимой ему каждодневной служебной информации, и он вынужден тогда действовать как бы вслепую, и тут избежать ошибок действительно непросто.
Думаю, в случае с Бурбулисом была применена хорошая профессиональная «проработка». Именно ею Бурбулиса в конце концов и «взяли». Вообще-то многие из тех, кто находился в окружении президента, почувствовали в свое время на себе определенную работу спецслужб. Скажем, против меня она велась все годы вплоть до снятия с должности Александра Коржакова, руководителя Службы безопасности президента, и даже после снятия он не оставлял меня в покое. Причем «работали» весьма примитивно, но найти в моих действиях компрометирующие факты было невозможно по той простой причине, что таковых просто-напросто не существовало. Тогда их придумывали или специально провоцировали.