Внутреннюю трансляцию удалось-таки вывести наружу. Подобрали бригаду, которая начала собирать информацию, писать листовки и через радиорубку передавать их тексты на улицу. К этой работе я попросил подключиться депутатов Сергея Носовца и Расула Микаипова, а также сотрудника орготдела Владимира Малышева и Ларису Ефимову из «ДемРоссии».
Позже выяснилось, что Белла Куркова одновременно с нами создала такую же бригаду, в которую вошли известные журналисты, теле- и радиокомментаторы.
Таким образом, не одна, а две группы выходили в эфир попеременно.
Наша группа территориально находилась в 318-й комнате, где постоянно трещал телефон, и с него на магнитофон записывались все поступающие известия, из которых можно было узнать, что происходит вокруг нас. Скажем, Галя Русских из «ДемРоссии», которая в это время находилась на Украине, звонила нам и рассказывала, что о нас сообщает радио «Свобода». Депутат Вячеслав Волков из Фороса докладывал обстановку вокруг дачи Горбачева.
Вторая же группа располагалась в информационном центре на 11-м этаже у Виктора Югина — председателя комитета Верховного Совета РСФСР по гласности и массовым движениям. Там был главный корреспондентский пункт, и работа в нем началась с трансляции выступлений Ельцина, Хасбулатова, Бурбулиса, Шахрая перед защитниками Белого дома. Туда стекалась вся информация, и наша группа стала поставлять свои сведения туда же. По радио выступали Сережа Носовец, Расул Микаи-лов, а около двух ночи — уже 20 августа — удалось выкроить время и выступить мне. Я всегда стараюсь поделиться с людьми известной мне информацией, понимая, что ничто так не будоражит умы и ничто не порождает так панику и ложные слухи, как отсутствие информации. И в этот раз я просто рассказал, как построена работа в Белом доме по организации получения и распространения сообщений и что делается в данный момент руководством России и Верховного Совета по защите Белого дома и нейтрализации ГКЧП.
Многие сообщения печатались на множительных аппаратах, и заполненные листки выбрасывались в окна, а если кто-то выносил такие листки на улицу, то у него их буквально вырывали из рук. Да, на информацию был повышенный спрос.
Я тоже несколько раз выбирался на улицу и видел реакцию людей на правду, шедшую из динамиков и через листовки. И вдобавок к ней люди жаждали знать, что им делать и куда приложить силы, требовали дать им все официальные документы, которые были приняты.
К тому времени уже существовали и Обращение к народу, и Постановление Президиума Верховного Совета о созыве чрезвычайной сессии, и указы президента Ельцина. Все это печаталось у нас во многих экземплярах, брошюровалось и раздавалось толпившимся у Белого дома москвичам. Таким образом, информационную работу в столице мы, можно сказать, наладили.
Но существовала и вторая задача — это распространение информации на периферию. Сейчас трудно поверить в то, что ничего подобного в стране пока еще не было. Да ведь и не могло быть, поскольку действовала тоталитарная партийно-командная система, а к тому же и ГКЧП «прихлопнул» ряд демократических изданий и ввел строгую цензуру на информацию.
Не случайно и народ, и должностные лица на местах, не зная не только истинного положения вещей, но зачастую и вообще ничего о происходящем в Москве, находились в полной растерянности. Объявились, правда, потом отдельные начальники, которые оправдывали этим свое бездействие, хотя не секрет, что связь по ВЧ продолжала действовать. Но, как бы там ни было, все множительные приборы работали на полную мощность, а депутаты и добровольные их помощники срочно отвозили кипы бумаг с нашей информацией о происходящем в аэропорты, откуда самолетами доставлялся этот бесценный груз в разные уголки страны. Кроме того, наши материалы раздавали пассажирам в аэропортах и на бурлящих людьми вокзалах.
Организовав такую почту, мы в значительной степени поколебали на местах позиции тех, кто поначалу рассчитывал на успех мятежа. Местные путчисты, пользуясь неосведомленностью населения, попытались было манипулировать искаженными фактами. К примеру, в Железноводске до отлета я видел, что никто ничего толком не знает, однако циркулировал тревожный слух, что еще в пятницу-де повезли врача к Горбачеву. Хотя потом, несколько лет спустя находясь в Кисловодске, я встретился с нашим замечательным профессором мануальной терапии Анатолием Андреевичем Лиевым, и он рассказал, как его срочно доставили к Горбачеву, у которого просто-напросто обострился радикулит. А ведь в дни путча казалось, что этим фактом хотели подтвердить версию о плохом состоянии здоровья Горбачева.