Белла Алексеевна сделала интервью со мной, и вскоре вся страна увидела тот бункер, то подземелье, где в час «Ч» находился Борис Николаевич.
А через два года, во время октябрьских событий 93-го, в этом же подземелье укрывались засевшие в Белом доме вооруженные боевики. Как-то Валентин Степанков рассказал, что когда он 5 октября 1993 года вошел в Белый дом вместе со своими коллегами, из подземного бункера ему навстречу поднялся молодой — лет восемнадцати на вид — человек и на глазах Степанкова и следователей застрелился. Но то было другое время — время надежд и разочарований: видимо, парень оказался из числа обманутых, из числа не понявших сути конфликта между частью законодательной и всей исполнительной властью страны…
На 2 сентября 1991 года были назначены торжества — около Белого дома должны были состояться митинг и концерт. Накануне мне позвонил Лев Евгеньевич Суханов и сказал, что Эльдар Рязанов хочет показать нам первым свой новый фильм. Интересно, что фильм этот еще до путча закупил один предприниматель, и оказалось, что события 19 августа могли поставить его на грань катастрофы, если бы ГКЧП взял власть. Фильм этот, «Небеса обетованные», был о событиях, очень похожих на события августа-91. Снята картина была в ноябре 1990-го, но в ней удивительно точно была смоделирована ситуация, потрясшая нас почти год спустя.
Я с благодарностью согласился на показ этого фильма у нас в Белом доме. Двери зала были открыты для свободного входа. Пригласили участников событий. Эльдар Рязанов привел практически всех участников съемок. Они вышли на сцену в приподнятом настроении, они приветствовали зал, а зал стоя аплодировал им.
После просмотра на душе тем не менее стало мрачновато — все, о чем говорилось и что показывалось в картине, уготовано было и нам в случае победы ГКЧП. Это и самолеты, чтобы оперативно интернировать неугодных в места не столь отдаленные, и сотни тысяч наручников, заказанных на различных предприятиях. Конечно, в нашем случае во всем должно разобраться следствие — ив тех трех списках, по одному из которых людей должны были уничтожить; по другому — куда-то увезти, а входящих в третий — подвергнуть экзекуциям. К сожалению, юридической оценки событиям августа-91 не было дано, и уголовного наказания за них никто не понес. Лишь осталось в сердцах людей горькое воспоминание об острых осколках тоталитарного времени, да вот еще в истории, наверное, сохранится горящий шрам переходного периода страны от коммунистической системы к демократической.
Я вышел на сцену и обратился к гостям и сидящим в зале:
— Если бы ГКЧП победил, то все, кто рядом со мной стоит и кто вообще участвовал в создании этого фильма, оказались бы в одном из трех списков и наручники для всех бы нашлись. Просмотренный нами фильм — это пристальный взгляд свободного человека на тот кошмар, в котором мы жили…
Фильм был снят достаточно зло по отношению к нашему прошлому, но в тот послепобедный день он смотрелся немного комично. И все-таки он произвел фурор. И когда фильм закончился, на сцену полезли все — и казак, и кто-то из Якутии, и кто-то из Башкирии. Каждый хотел лично поблагодарить создателей фильма. Женщина из Бурятии приглашала артистов в гости, на родину, а предприниматель на радостях накрыл в артистической комнате стол с коньяком и фруктами. Мы было двинулись туда, но долго не могли пробраться сквозь возбужденную толпу. Все артисты были «разобраны» корреспондентами и чуть ли не час давали им интервью.
Был и еще один эпизод, который до крайности взволновал меня. Я подарил Эльдару Рязанову картину с изображением Дома Советов на память о встрече с его защитниками. Поблагодарив за подарок, творческий коллектив попросил… значки с российским флагом. Таких значков было еще очень мало выпущено, но два мы все-таки нашли и торжественно подарили их артисту Вячеславу Невинному.
К сожалению, спустя уже много лет наши законодатели все еще не хотят принять закон о государственном флаге — может быть, кто-то из них надеется на возврат старорежимных порядков…
Через некоторое время появилась еще одна проблема — посыпались заявления и ходатайства руководителей комитетов и комиссий о приеме на работу на постоянной основе многих народных депутатов. В основном это были бывшие партийные работники. И это представляло определенную угрозу сложившейся в Верховном Совете атмосфере. Руслан Имранович даже написал мне отдельную записку-поручение:
«Сейчас, как вы, возможно, уже заметили, многие партработники устремились к нам, желая оформиться на постоянную работу. Это опасно.