Чрезвычайное положение вводилось 6 ноября с 5 часов утра, причем по закону было положено объявлять о нем за семь часов до часа его введения. Так что вечером 5 ноября в республике уже знали об указе, и с гор потянулись люди на помощь Грозному. Ситуация начала чем-то напоминать наш август-91, только теперь российские власти встретились с противостоянием народа, который претерпел от советской власти немало унижений, вплоть до репатриации в 1944 году в Казахстан. Но попробуй объяснить клокочущей толпе, что у нас на посту всенародно избранный президент, противостоящий преступникам, а в Чечне — самозванец в генеральской форме, несущий великие беды своей республике и своему народу.
К ночи в Белый дом приехал Хасбулатов, мы вместе с ним спустились к Руцкому, который взял на себя руководство по организации ЧП в Грозном. Ждали пяти часов утра, а в пять или немного раньше выяснилось, что внутренние войска, на действии которых и строился весь расчет, с места не сдвинулись: таков был приказ Баранникова, бывшего тогда министром внутренних дел СССР, полученный от Горбачева. Думаю, если бы Горбачев не сделал этого шага, события в Чечне в дальнейшем развивались бы по-другому, менее драматичному сценарию, ибо каждое нарушение закона должно быть наказуемо.
Горбачевский приказ стал серьезным ударом по реализации ЧП, так как теми силами, что находились в республике, справиться с задачей чрезвычайного положения было невозможно, и лучше бы его не затевать. Встал вопрос об отмене указа, но вот несчастье: Ельцина нет (обычно при таких решениях он, как говорится, «ложился на дно» и был недоступен), Горбачева и Баранникова отыскать не удается, на месте, в Грозном, требуют или подкреплений, или срочного отказа от чрезвычайного положения. По телефону из Грозного пытались оправдать бездействие какими-то трудностями. В ответ Руцкой, рассвирепев, потребовал арестовать Дудаева и., тут же, в кабинете, попросил председателя КГБ России В.Иваненкова, Генерального прокурора России В.Степанкова и министра МВД России А.Дунаева подписать соответствующую телеграмму. Они ее подписали, но Степанков в ней слово «арестовать» аккуратно исправил на слово «задержать».
Когда ни того ни другого сделать не удалось, да еще дудаевцы захватили здание МВД вдобавок к захваченному ранее зданию КГБ, решение вопроса отложили до 14 часов.
По поручению Хасбулатова в 14 часов я пришел к Руцкому. Там уже были все «полуночники». Александр Владимирович стал докладывать свой план решения проблемы. Мне в эту ночь и особенно при его докладе как-то по-новому пришлось взглянуть на Руцкого — я понял, что этот человек весь во власти амбиций и эмоций, и в тот момент он был беспощаден, предлагая окружить непокорную республику кольцом армейских подразделений и начать тотальную бомбежку ее территории.
Я воспротивился такому жестокому варианту и попросил перенести обсуждение на заседание Верховного Совета, который правомочен утвердить или не утвердить указ о чрезвычайном положении — ведь указ появился накануне праздника, когда депутаты были в отпуске. Ясно было, что чрезвычайное положение организовать не удалось, подготовка его сорвана, каждый надеялся на другого, а сами собой такие дела никогда не делаются. Указ Президента, видимо, не случайно был подписан перед праздником. Расчет мог строиться на том, что к созыву Верховного Совета, который по Конституции должен утвердить указ о введении чрезвычайного положения, дело будет сделано, порядок восстановлен, а победителей, как говорят, не судят. В последующем мы не раз еще столкнемся с использованием президентом факта отсутствия депутатов. Видимо, это определенный принцип его действия, который часто приводил к драматическим событиям, как это произошло в Чечне.
Наутро собрался Верховный Совет и после острых дебатов Указ Президента о введении чрезвычайного положения в Грозном не утвердил. Руцкой твердо отстаивал необходимость чрезвычайных мер против Дудаева, но время было упущено. Операция явно провалилась.
Уже тогда взаимоотношения в верхах власти складывались напряженно. Явно просматривались друзья и недруги, различные группировки, которые вели войну, как правило, через прессу. Вот один из примеров.
Из сообщений СМИ:
«В кулуарах Белого дома имеет хождение версия, согласно которой Хасбулатов с Бурбулисом сознательно подставили Руцкого, чтобы продемонстрировать urbi et orbi его государственную неспособность…» («Коммерсант», № 44).