Весь переговорный процесс «Юнкерса», «Зондергруппы Р» и РВС друг с другом вплоть до заключения договора 26 ноября 1922 г свидетельствует о том, что стороны видели в нем в первую очередь политическую сделку[166]. Сначала на первом плане стояли советско-польские противоречия, и «Зондергруппа» подталкивала «Юнкерс» к сотрудничеству с РСФСР в расчете на советско-польский конфликт. «Юнкерс» даже дал согласие в конце 1921 г. помочь интенсифицировать имевшееся в РСФСР производство деревянных самолетов. К началу лета 1922 г. однако напряжение в советско-польских отношениях спало и стороны отказались от этого намерения, поставив целью сотрудничества производство цельнометаллических самолетов. ОГПУ в июле 1925 г так квалифицировало цель концессии для немецкой стороны:
«а) Связь с нашим Генштабом, главным образом, в оперативном, разведывательном и организационном отношении,
б) Организация германской военной промышленности в СССР с целью сокрытия военного имущества от Антанты, особенно Франции, и создания у нас военной базы для Германии».
При заключении договора «Вогру» и РВС добились того, чтобы (?) всего производственного процесса «Юнкерса» было переведено в Россию, причем фирма указывала на наличие у нее всего лишь одной модели не очень сильного мотора. Первоначальной задачей «Юнкерса» стало обучение персонала Филевского завода и постановка производства цельнометаллических самолетов. С этим фирма справилась.
Однако почти сразу же стали возникать осложнения. Так, советская сторона, настаивая на том, чтобы завод как можно скорее вышел на полную проектную мощность, обязалась покупать лишь 20 % годового выпуска самолетов (т. е. 60 штук). Остальные 80 % самолетов «Вогру», по сведениям фирмы, закупать не могла. Поэтому в целях обеспечения сбыта производившихся самолетов «Юнкерс» настоял на подписании двух других концессионных договоров.
После франко-бельгийской оккупации Рурской области в Германии для поддержания «пассивного сопротивления» был создан так называемый «Рурский фонд», и с этой же целью «Вогру» на средства фонда закупила у голландской фирмы «Фоккер» 100 самолетов, что явилось неприятной неожиданностью для «Юнкерса». В Москве это вызвало сомнения в качестве производимых «Юнкерсом» самолетов и привело к тому, что советская сторона стала затягивать оформление заказов на производившиеся в Филях самолеты, а 20 декабря 1923 г заключила с фирмой «Фоккер» договор на поставку 200 самолетов (125 самолетов «D XI» и 75 «СГУ»)[167]. В ответ «Юнкерс» не стал выводить завод в Филях на запланированную мощность.
Параллельно осложнились и отношения «Юнкерса» с «Зондергруппой Р». 5 ноября 1923 г. военное министерство Германии заказало у фирмы 100 самолетов, но весной 1924 г. этот заказ был наполовину сокращен. «Юнкерс», терпя убытки, в апреле 1924 г. обратился в МИД Германии. Разбирательство с участием Штреземана, Хассе и владельца фирмы, профессора X. Юнкерса привело в конечном итоге к заключению 5 мая 1924 г. еще одного договора между «Юнкерсом» и «Зондергруппой Р», по которому фирма получила 8 млн. марок. Однако они не решали ни финансовых проблем фирмы, требовавшей 20 млн. марок золотом, ни тем более вопроса о сбыте готовых самолетов.
16 ноября 1924 г. на приеме у Брокдорфа-Ранцау директор «Юнкерса» Пфайфер в пространной беседе с наркомами иностранных дел Чичериным и внешней торговли Красиным изложил все затруднения, с которыми столкнулась фирма и которые, записал Красин, «уже в январе месяце приведут к развалу всего дела и отказу «Юнкерса» от работы в СССР». По просьбе Красина Пфайфер составил записку, которую нарком переслал затем Сталину, Фрунзе, Розенгольцу, Пятакову, Сокольникову, Дзержинскому, Рыкову, Каменеву, Зиновьеву и Троцкому.
Сам Пфайфер свое экспозе направил также и Троцкому, вежливо, но однозначно указав, что «кризис, в котором завод находится в настоящее время, является серьезной угрозой его существованию». Пфайфер объективно, без приукрашивания изложил всю ситуацию. Так, в момент предоставления «Юнкерсу» концессии, продукция его завода в СССР была конкурентоспособной на мировом рынке, поскольку производственные расходы, и особенно заработная плата, были «почти вдвое ниже, чем в западных странах (часовая заработная плата составляла примерно 18 коп. золотом, против 50 коп. в настоящее время»). Заказ на поставку 100 самолетов был заключен по твердым ценам, исходя из почасовой зарплаты в 18 коп. золотом, однако введение НЭПа в СССР и инфляция в обеих странах свели на нет всю калькуляцию, и расходы более чем вдвое превысили установленные цены.