— Вы что здесь, посиделки устроили? А ну, проезжайте!
«Что ж теперь?» — задал себе вопрос Хансен. План Эллы лопнул, теперь осталось последнее, о чём они говорили на веранде кафе: действовать по своему усмотрению. Хансен больше не раздумывал. На одном из контрольных пунктов он должен будет прорваться через пограничный шлагбаум.
Это единственное решение. Если в главном управлении узнают, что тайное тайных в его руках, будет объявлен всеобщий розыск. И если он не сумеет к этому моменту покинуть Западную Германию, то всё пропало. Тут не о чем спорить… Хансен дал газ и помчался вперёд.
— Гоним и гоним, а куда? — сказал Франтишек. — Вы же мне ничего не сказали, мистер Хансен.
— Мы едем в Берлин, — ответил Хансен.
— К коммунистам?! — побледнел Франтишек. — Тогда лучше застрелите меня сразу! Прямо здесь!
Франтишек схватил автомат с сиденья, другой рукой повернул ручку двери. Он в любой момент был готов выпрыгнуть на ходу. Хансен правой рукой вырвал автомат и его прикладом пребольно толкнул Франтишка в бок.
— Береги шкуру, парень! Ты что думаешь, я тебя везу на расстрел?
— А зачем же я вам нужен? — тихо спросил Франтишек.
— Потому что ты вовсе не принадлежишь этой банде в Вюрцбурге, а своему Пардубице. Там тебя ждут отличные сады и огороды, Франтишек.
Франтишек схватился за подбородок.
— Пардубице… — сказал он задумчиво.
— Твою голову, парень, нужно положить под паровой молот и с десяток раз стукнуть по ней, только тогда ты сообразишь, где тебе надлежит быть…
Спустились сумерки, и молочный туман затянул всё вокруг. Хансен вынужден был включить фары, но скорость не сбавил. Протянул Франтишку пачку сигарет. Тот прикурил сразу две сигаретки, одну из них вставил Хансену в рот.
— А что там со мной сделают? — робко спросил Франтишек.
Хансен внимательно смотрел вперёд. Движение на шоссе было очень оживлённым.
— Трусишь? — спросил он.
Франтишек кивнул. Конечно, он боится. Кое-что ему вдолбили в голову.
— Когда мы переберёмся по ту сторону границы, Франтишек, — заговорил Хансен деловым голосом, — ты расскажешь там о всех своих ошибках… А я помогу тебе во всём…
— Хорошо, — согласно кивнул Франтишек.
— Потом ты отправишься в свою страну и расскажешь там всю правду. И начнёшь всё сначала… В этом тебе помогут твои земляки.
Франтишек недоверчиво скривил рот.
— А ты их не бойся, — улыбнулся Хансен. — Они такие же, как и я.
Они ехали молча. Ночь спустилась незаметно, и всё погрузилось в голубую дымку. Кое-где проглядывали звёзды. Франтишек устроился в своём углу поудобней и закрыл глаза. Ему больше не о чем было спрашивать.
Звонок в главное управление
Сам Коллинз не смог бы объяснить, как он снова очутился в Вюрцбурге. А расстояние от Гармиша до Вюрцбурга было немалым! Коллинз выжал из своей машины буквально всё, теперь она была годна лишь на лом. Ни на одну секунду за время этой бешеной езды из Гармиша ему даже не приходила в голову мысль о возможности несчастного случая с ним.
В третьем часу пополуночи перед фирмой «Конкордия экспорт-импорт» раздался визг тормозов. Коллинз перепрыгнул через забор и бросился к дому. В первых лучах зари перед ним открылась страшная картина. Самые худшие его опасения подтвердились. Дверь в его садовый домик была распахнута. Он бросился в дом. Вторая дверь взломана! Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться в том, что сейф-холодильник исчез… Коллинз почувствовал неожиданную слабость и присел на свою кровать. Его всего трясло как в лихорадке. Он был близок к обмороку. Коллинз заставил себя подняться и медленно побрёл к зданию виллы. И здесь все двери были раскрыты. Сейф в его бюро пуст. Даже бумаги из его письменного стола и те отсутствовали. Тяжело ступая, прошёл в комнату Хансена и вздрогнул, увидев лежащую на диване Пегги. Конечно, и этот сейф оказался пустым. Коллинз бросился к Пегги и потряс её за плечо. Пегги открыла глаза и счастливо улыбнулась. Голова её вновь откинулась на валик дивана.
Силы оставили Коллинза. Он «сгорел». Он конченый человек. Всё позади… Коллинз тяжело опустился на стул и так сидел долго, не отрывая взгляда от мирно посапывающей во сне Пегги. Рот её приоткрылся. Он понимал только одно: каждая секунда, которую он сейчас потеряет, только ухудшит его положение. Поднял телефонную трубку, набрал номер главного управления и негромко сказал:
— Говорит майор Коллинз. Соедините меня с полковником Рокком.
…А над автострадой загорался в утренней дымке новый день. По дороге Хансену стали попадаться какие-то странные громады; выставив вперёд грозные стволы орудий, они, урча, ползли по полям. Франтишек проснулся и с любопытством уставился на них.
— Манёвры? — спросил он.
— Угадал, — ответил Хансен.
Франтишек достал яблоко из продуктовой сумки, которую Элла заботливо сунула в боковой карман машины. Медленно сжевал его, выкинул остаток за окно.
— Как далеко от границы? — спросил он.
— Если не ошибаюсь, через полчаса будем на месте, — ответил Хансен, взглянув на часы.
…Несмотря на очень ранний час, в конференц-зале главного управления находились все руководящие работники во главе с полковником Рокком. Дежурный офицер попросил заикающегося от волнения Коллинза обождать у телефона, а сам пошёл докладывать Рокку. С первых же слов Коллинза полковнику стало ясно всё до конца, а одного движения руки Рокка оказалось достаточным, чтобы тревога передалась остальным сотрудникам. Один за другим они подымались со своих мест, видя, как гримаса гнева сводит лицо полковника. Наконец Коллинз остановился, чтобы перевести дух, и тогда полковник Рокк, несколько раз открыв и закрыв рот, точно рыба, вытащенная из воды, заревел не своим голосом:
— Вы идиот, Коллинз! Вы слышите? На вашем месте я немедленно бы застрелился! Тотчас же!
Он бросил трубку и взглянул прищуренными глазами на остальных офицеров.
— Капитан, — обратился он к одному из офицеров, — немедленно арестуйте Коллинза… — Помолчал и повернулся к другому: — Майор Грин, известите генерала…
Полковник прошёл в соседнюю комнату и нажал кнопку селектора. Во всех дежурках всех отделений, подчинённых главному управлению, раздался сигнал тревоги. Рокк прокашлял в микрофон:
— Общая тревога! Земля и небо! Земля и небо! Границу закрыть!
Он выключил селектор и отдал приказ третьему офицеру:
— Немедленно приготовьте описание личности Хансена и передайте фототелеграммами в армию, военно-воздушным силам, военной разведке, пограничной службе бундесвера, немецкой полиции!
Общая тревога привела всё в движение. Открылись ворота ангаров, и в небо поднялись вереницы вертолётов. По сотням улиц понеслись юркие джипы с военными полицейскими в белых касках. Грузовики, наполненные солдатами, с воем выезжали из ворот казарм. Бесчисленные автомашины с одетыми в штатское агентами ринулись в погоню за Хансеном. В тысячах полицейских участков раздались звонки тревоги. В бараках бундесвера надрывали глотки офицеры в зелёных фуражках, заливались свистки фельдфебелей. Походные радиостанции и пеленгаторы проносились по улицам городов, чтобы раскинуть свои антенны где-нибудь у тихих озёр или на опушках рощ. Вдоль всей границы затрещали тысячи мотоциклов, мотоциклов с полицейскими, коренастыми американцами, с растерянными чинами полевой жандармерии… Вот это всё и означали два слова полковника Рокка: «Общая тревога!»
Вертолёт
Регулярное движение по автостраде ещё не было остановлено, и Хансен беспрепятственно приближался к границе. Фары он уже давно погасил. Усталость прокралась в мышцы рук, и Хансен с трудом отогнал навязчивую мысль: закатить машину куда-нибудь в укромное местечко и хоть на пару минут оторвать руки от руля. Он понимал: минута промедления, и всё будет потеряно. Чтобы немного отвлечься, стал расспрашивать Франтишка о его вчерашнем приключении.