26 апреля — день надежд!
Все снова и снова звонил по телефону Кребс и каждый раз сообщал какое-нибудь радостное известие: то армия Вейка, которая своими авангардами уже должна была достичь Ферха южнее Потсдама (у Швилов-Зее), значительно продвинулась, то подошло пополнение в составе трех сильных и хорошо вооруженных маршевых батальонов, то гросс-адмирал Дениц обещал перебросить по воздуху в Берлин лучшие из лучших частей флота (кадровый состав школ подводников).
По последним донесениям с участка «Б», аэродром Гатовуже находился в непосредственной опасности, и я приказал генерал-майору авиации Мюллеру лично отправиться в Гатов и организовать оборону аэродрома.
Сам я поехал в танково-гренадерскую дивизию СС «Норд-ланд», КП которой находился на Кепеникерштрассе. По дороге я видел многих солдат этой дивизии, которые искали укрытия в западной части Берлина. На мой вопрос мне отвечали одно и то же: «.Нам приказано идти сюда».
Дивизия СС «Нордланд» вела тяжелые оборонительные бои. Крупные силы противника были переброшены через Шпрее и с севера прорвали фланг дивизии. Я снова должен был высказать свое мнение бригадепфюреру СС Циглеру. Циглер всегда находил объективные причины для оправдания всех своих неудач. Когда он доложил об очень незначительном численном составе его дивизии (каждый из танково-гренадерских полков составлял только слабую роту), о большом недостатке вооружения и о потере почти всех офицеров и унтер-офицеров, я потребовал от него, чтобы он собрал своих людей, шатавшихся без дела по западной части Берлина, и со всей решительностью отправил их на передовую. Мое мнение, что для Циглера все средства были хороши, только бы как можно быстрее выкарабкаться из Берлина, еще более укрепилось. После этого визита я ходатайствовал о снятии Циглера с должности командира дивизии, что и было сделано. Циглера сменил бригаденфюрер СС Крукенберг.
Из дивизии СС «Нордланд» я поехал в 18-ю танково-грена-дерскую дивизию, которая только чго приняла новый участок обороны. Сильные части противника наступали на Далем и Це-лендорф. Из всех дивизий корпуса именно 18-я танково-гренадер-ская дивизия воевала лучше всего и была наиболее боеспособной. Командир дивизии генерал-майор Раух с большим пониманием дела и спокойствием командовал своими войсками. По дороге я еще раз проверил, выполнен ли приказ о взрыве мостов через канал Тельтов. Для взрыва было подготовлено очень мало берлинских мостов. В Берлине почти не было взрывчатых веществ. Полковник Рефиор объяснил мне, что всем относящимся к взрыву мостов, ведает не командование оборонительного района, а имперский министр Шпеер и его инстанции, так как взрыв мостов, через которые были проложены электрические и телефонные кабели, мог нанести непредвиденный хозяйственный ущерб. Это еще один маленький пример того, насколько была запутана система отдачи п выполнения приказов в Берлине. Министр Шпеер со своим аппаратом между 15 и 20 апреля покинул Берлин, точнее, бежал, поэтому нельзя было найти никаких материалов по всем вопросам, касающимся мостов. Воинские части должны были взрывать мосты, используя для этого авиабомбы.
Поздно вечером я вернулся на КП на Гогащоллерндамм. В течение второй половины дня наше положение значительно ухудшилось. По показаниям пленных н трофейным документам, против нас действовали две или три русские танковые армии и минимум три пехотные армии. Я переговорил по телефону с генералом Кребсом, доложил ему о глубоких прорывах противника у Шпандау, в районе Западной гавани, в Фридрихсхайме и Целен-дорфе. Но Кребс снова успокоил меня. По его мнению, самое позднее завтра в течение дня мы должны были установить непосредственный контакт с армией Венка. Я попросил освободить меня от вечернего доклада об обстановке, так как у меня было много работы.
Вечером мне позвонил рейхсминистр доктор Геббельс и просил меня разрешить ему вызвать к себе на один час подполковника Беренфенгера. Конечно, я дал свое согласие, заранее предугадывая, о чем будет идти речь. По новой организации Берен-фенгер был подчинен генералу Муммерту (награжденному «Дубовым листом с мечами»), но подполковнику Беренфенгеру это подчинение по каким-то причинам не нравилось. Наверное, поэтому он и обратился к доктору Геббельсу, которого очень хорошо знал, так как ранее был одним из руководителей союза гитлер-югенд. Через одпи-два часа генерал Бургдорф вызвал меня к телефону и сообщил, что фюрер произвел подполковника Беренфенгера в генерал-майоры. В дальнейшем разговоре Бургдорф дал понять, что фюрер желал бы, чтобы подчинение Берепфенге-ра командованию дивизии «Мюнхеберг» было отменено и чтобы генерал Беренфенгер остался самостоятельным командиром участка.