Управлять 20-й танково-гренадерской дивизией с КП на Бенд-лерблоке было уже невозможно. Я ходатайствовал перед генералом Кребсом о подчинении этой дивизии коменданту Потсдама. Ходатайство было удовлетворено, и дивизий вышла из оборонительного района Берлина. 27 апреля во второй половине дня Потсдам также был окружен.
Вечером 27 апреля на совещании в ставке я доложил о событиях дня. Основной целью доклада было показать катастрофическое положение со снабжением. Доставки снабжения извне по шоссе или по железной дороге нельзя было ожидать. Я был почти уверен, что после потери аэродромов Темпельгоф и Гатов возможность снабжения воздушным путем на длительное время исключена. В заключение я рассказал о страданиях населения и раненых, обо всем, что я видел в течение сегодняшнего дня собственными глазами.
Генерал Кребс дополнительно доложил обстановку в целом О 9-й армии почти ничего не было известно, мы не знали даже, где паходились ее головные части. От армии Венка не поступило никаких новых известий. 7-я танковая дивизия и группа «Штей-нер» не выступили. В этот момент в комнату вошел государственный секретарь доктор Науман, которого перед этим вызывали по телефону. Науман доложил фюреру, что, по данным стокгольмского радио, рейхсфюрер СС Гиммлер вступил в переговоры с англо-американским командованием. Однако предложение Гиммлера о капитуляции было отклонено, так как командование англо-американских сил согласилось вести переговоры только в том случае, если это предложение будет сделано также и русским.
Потрясенный фюрер долго смотрел на доктора Геббельса и затем тихо, невнятно пробормотал что-то, чего я не мог разобрать. С этого часа в имперской канцелярии на Гиммлера смотрели как на изменника.
Особое значение в общей обстановке, о которой Кребс продолжал докладывать, имел глубокий прорыв русских в направлении на Нойштрелиц на участке группы армий «Висла». Командующий этой группой армий генерал-полковник Хейнрици в своем донесении объяснял быстрое продвижение русских тем, что боевой дух подчиненных ему частей непрерывно падал.
Вскоре после этого меня отпустили, однако до поздней ночи я ожидал генерала Кребса, который вместе с Геббельсом оставался у фюрера.
В этот вечер фюрер принял еще 1еиерал-полковпика авиации Риттер фон Грейма. Он назначил Грейма главнокомандующим немецкими ВВС и произвел его в генерал-фельдмаршалы. Риттер фон Грейм был ранен осколком снаряда в пятку во время посадки на магистрали Восток--Запад, его доставили в имперскую канцелярию на носилках. В тот же вечер он снова вылетел.
Во время ожидания я подсел к Борману, Бургдорфу, Шуману, Аксману. Хевелю и адьютангам фюрера За нашим столом сидели также две женщины — личные секретари фюрера. Мне бросилось в глаза, как тесно этот круг лиц был связан между собой, почти все они были на «ты» друг е другом. Во время беседы я высказал свои соображения по поводу обороны Берлина и заявил, что следует прорваться из окружения, пока еще не поздно. Я сослался на большой опыт последних лет, свидетельствующий о том, что прорыв из «котла» только тогда увенчивается успехом, когда одновременно ведется наступление извне на выручку окруженной группировки. В заключение я назвал эту безнадежную борьбу за Берлин безумием. Со мной были согласны все, даже рейхслейтер Борман. Когда я во время этих дебатов дал несколько неблагоприятный отзыв о докторе Геббельсе, одна из личных секретарей фюрера (кажется, ее звали фрейлейн Крюгер) шепнула мне на ухо: «Берегитесь доктора Геббельса!»
Когда позднее появился генерал Кребс, я высказал ему те же соображения и завоевал его настолько, что он поставил мне задачу — доложить завтра вечером фюреру мой план прорыва Только около 3 00 я вернулся на КП.
В первую половину дня 28 апреля я совместно с начальником штаба полковником фон Дюффингом составил план прорыва из Берлина В распоряжении оборонительного района находилось еще около 40 годных танков и штурмовых орудий. По нашему плану прорыв должен был быть совершен тремя эшелонами по обе стороны Хеерштрассе, так как мосты через Хафель южнее Шпандау были еще в наших руках.
В первом эшелоне справа должны были действовать две трети 9-й авиадесантной дивизии с подчиненной ей боевой группой «Эдер» (участок «Ф»). Слева, южнее Хеерштрассе, шла 18-я танково-гренадерская дивизия. Основная часть танков и штурмовых орудий была придана первому эшелону.