Ночью всем командирам участков были посланы радиограммы: «30 апреля в 10:00 командирское совещание в Бендлербло-ке». Бригаденфюрер Монке не был извещен, так как он мне непосредственно не подчинялся.
30 апреля в 10:00 все командиры явились на совещание, за исключением генерала Беренфенгера. В ответ на радиограмму, отправленную ему, была получена квитанция о приеме, но, как позднее сообщил генерал Беренфенгер, никакой радиограммы он не получал.
На совещании все командиры придерживались моей точки зрения: приказ фюрера, т е «прорыв небольшими группами», должен быть передан для выполнения в руки самих командиров После обсуждения я решил назначить прорыв на 22:00 30 апреля с тем, чтобы положить конец этой сумасшедшей битве за Берлин. Каждый командир участка получил полную свободу /действий на время прорыва Командира 9-й авиадесантной дивизии полковника Германа я попросил передать этот приказ генералу Беренфенгеру, так как их КП находились сравнительно близко Друг от друга Около 13:00 командиры покинули мой КП.
Рано угром уже не было телефонной связи с имперской канцелярией, хотя линейные обходчики делали все возможное, чтобы исправлять непрерывно рвущиеся телефонные провода. Пока я обдумывал, каким образом известить о принятом решении генерала Кребса и бригадеифюрера Монке, около 16:00 ко мне пришел штурмфюрер СС из боевой группы Монке и принес письмо фюрера, которое он должен был передать лично мне.
Я предполагал, что меня должны арестовать. Мой приказ,отданный командирам участков, противоречил указаниям фюрера, полученным от него вчера вечером. Опыт последних дней воговорил, что приказы оборонительного района часто дополни- ейтельно проверялись имперской канцелярией — соответствуют ли амони указаниям фюрера Запросы всегда делались через партийные организации, так как приказы оборонительного района должны были выполняться также и фолькештурмом, подразделениями союза гитлерюгенд и другими партийными органами Таким образом, не исключалось, что какой-нибудь командиручастка уже принял меры для осуществления намеченных на30 апреля действий и что благодаря этому мое решение уже известно в имперской канцелярии, хотя я еще не успел проинформировать о нем генерала Кребса.
Однако в письме значилось тлько то, о чем фюрер говорит вчера вечером В связи с недостатком боеприпасов он разрешал войскам прорываться из окружения небольшими группами К а питуляцию он, как и ранее, решительно отвергал'
Как я узнал позднее, аналогичное письмо получил от фюрера и бригаденфюрер Монке.
Телефонной связи с имперской канцелярией все еще не было, поэтому я решил сам явиться туда и лично сообщить генералу Кребсу о моем решении и одновременно попрощаться. Я ожидат охрану, которая должна была меня сопровождать, когда снова прибыл эсэсовский дозор с письмом из имперской канцелярии. Содержание письма было следующим: «Генерал Вейдлинг должен немедленно явиться в имперскую канцелярию к генералу Кребсу. Все мероприятия, намеченные на вечер 30 апреля, немедленно приостановить». Письмо подписано адъютантом бри-гаденфюрера Монке.
Следует ли отдать контрприказы и немедленно приостановить все, что было подготовлено на вечер, или нет? Мне было ясно, что в первом случае битва за Берлин продлится еще сутки и после сегодняшних боев и новых продвижений противника вряд ли можно будет осуществить наш прорыв. Дело шло только о часах, остававшихся до соединения обеих наступающих групп противника, которые с севера и с юга двигались на вокзал «Зоологический сад». Глубокие вклинения противника наблюдались в районе Потсдамерплац и Ангальтского вокзала. От Бельал-лианцплац вражеский клин продвинулся вдоль Вильгельмштрас-се почти до министерства воздушного флота. Между Шпиттель-маркт и Александерплац в пашей обороне возникла широкая брешь. У здания рейхстага шли упорные бои.
Что же явилось причиной этого недвусмысленного приказа? Принял ли фюрер другое решение? Может быть, он склонился к капитуляции, правильно оценив силы противника? В этом случае было бы ошибкой не отдать тотчас же контрприказы.
Я решил отменить ранее отданные приказы и идти в имперскую канцелярию. На дорогу от Бендлерблока до имперской канцелярии (около 1200 м) нам потребовался почти час. Передвигаться вперед можно было только через развалины домов и полуобвалившиеся подвалы.
В имперской канцелярии меня сразу провели в комнату фюрера. Здесь присутствовали рейхсминистр доктор Геббельс, рейхслейтер Борман и генерал Кребс.