Доктор Бунер с улыбкой покачал головой.
— Ах, да, получатель, конечно, был оштрафован, а этот инцидент удален из его личного дела. Что ты собираешься делать с Далкинзом?
— Подождать и посмотреть. Он не припрятал никаких денег. Следовательно, момент истины наступит скоро.
— Однако, — задумчиво сказал посетитель, — согласно распечатке, за квартиру уплачено за два месяца вперед. А что с припасами?
— Еды полно.
— Значит, он может прожить в роскоши еще два месяца.
— Меня беспокоит, — сказал психиатр, похлопывая по распечатке, — что компьютер не считает его отчужденной личностью.
Стивен Далкинз вышел из офиса доктора Бунера в коридор, дождался лифта и спустился на первый этаж. Оттуда он вышел в мир, внешне не слишком изменившийся за последние пятьдесят лет. Тут были те же самые здания или, по крайней мере, тот же самый тип зданий. Стекло, камень, кирпич и пластик, слепленные в самые различные, уходящие на большую высоту конфигурации. Отличие от прежней эпохи состояло в том, что теперь каждый день сознание напоминало ему о совершенстве всего этого.
Наступил золотой век. Вообще-то восемнадцатилетнему получателю миллиона долларов предстояло отработать эту сумму. Однако работа была благом для людей; нормальные люди не ставили это под сомнение.
Большинству так и не удавалось выплатить свой долг; они просто не зарабатывали достаточно денег для этого. Но в то же время, как личности неотчужденные, они редко тратили все свои деньги.
Когда человек умирал, то, что оставалось от миллиона, возвращалось государству. Если за человеком оставался долг, запись об этом удалялась. Дети могли наследовать особенности личности, но не деньги и имущество. Никаких «ниточек», по которым можно было бы докопаться до истины, не оставалось. Все начинали с чистого листа — и миллиона долларов. По закону, эта сумма не могла быть выплачена дважды, но не могла быть и уменьшена. Закон не предусматривал смягчения для случаев, аналогичных тому, в котором оказался Стивен. Если бы он работал, его жалованье автоматически вычиталось бы из уже существующего долга.
По-видимому, ничуть не тревожась по поводу всего этого, Стивен подозвал электротакси.
Спустя некоторое время такси свернуло на улицу рядом с рекой и по подъездной дорожке подъехало к многоэтажному зданию. Стивен вышел, окунувшись в теплый день, заплатил водителю и медленно зашагал к помпезному входу. По дороге он заметил, что на той же улице остановился другой автомобиль. Из него вышел человек и сделал вид, что заинтересовался видом реки.
Спустя два часа агент доложил доктору Бунеру:
— Мистер Далкинз вошел в здание, где находится его квартира, и пока еще не вышел оттуда.
День проходил за днем, а Стивен так и не появлялся.
Прошла неделя тщетного ожидания. Приставленные доктором наблюдатели лишь пожимали плечами и говорили:
— Ну почему бы ему не предоставить жизни идти своим чередом, как у всякого нормального парня, достигшего восемнадцати лет?
В итоге в квартиру Далкинза было доставлено послание из Компьютерного брачного агентства. В нем сообщалось, что молодая женщина по имени Стаей Айкинс, двадцати трех лет, была отобрана в качестве подходящего для него брачного партнера.
«Как вы, возможно, знаете, — заканчивалось послание, — после компьютерного отбора партнеры имеют в своем распоряжении четырнадцать дней, чтобы встретиться и либо принять, либо отвергнуть предложенного партнера. Если один отобранный согласен, а другой нет, согласившийся свободен и имеет право еще на три предложения брачного партнерства. С другой стороны, отказавшийся имеет всего две такие возможности.
После того как кандидат использует все три возможности, следующие три будут предоставлены ему только через год. Если кандидат самостоятельно найдет себе потенциального партнера, чьи личностные характеристики укладываются в рамки компьютерного программирования для каждого из них, брак тоже может иметь место. Следует отметить, что в данной конкретной ситуации Стаей Айкинс не выдвигает требования, чтобы ее будущий партнер имел деньги.
Потенциальный кандидат, не имеющий намерения вступать в брак, должен уведомить об этом Компьютерное брачное агентство».
Далкинз не предпринял ничего. Не возразил, не попросил, чтобы его имя было изъято из банка данных. Не позвонил девушке, а когда на двенадцатый день она сама позвонила ему, сказал, что она его устраивает.
Поставленный в известность обо всех этих подробностях, доктор Бунер имел еще одну встречу с представителем министерства финансов.