– Маркус.
– Да? Не спится?– он взглянул на часы. Без четверти четыре.
– Я больше не могу, это день сурка какой-то.
– Не видишь выхода?
Я молчала. И он молчал, выжидая.
– Кажется, что нет. Но иногда начинаю понимать Троя. Он рассказывал, что инстинкт самосохранения полностью отсутствует.
– О чем ты?
Я вздохнула. Контроль душил и не давал даже произнести это вслух.
– Иногда я думаю, что могу это прекратить. Нет больше сил. Я заложник своего контроля. Смотрю на Троя и мне кажется, что я завидую. Он хотя бы агрессию может выплеснуть. И Меган. Я не могу ничего. Как переполненный сосуд. Внутри плещется океан – этого не было в самом начале, когда ты только изменил меня. Кажется, что и обида, и одиночество, и боль разбиваются о стенки этого сосуда, оставляют осадок, мутнеют. Я боюсь себя.
Маркус внимательно слушал.
– И ничего светлого, понимаешь? Ничего.
– А воспоминания?
– Это какой-то пазл, некоторые детали которого потеряны. И есть эмоции и чувства, которые я даже привязать к чему-то конкретному не могу. Я думаю, что сорвусь.
Я многозначительно посмотрела на Маркуса.
– Хорошо, я подумаю, как тебе помочь.
– Ты нервничаешь. Колеблешься. Не хочешь помогать, но считаешь, что иначе не по-человечески?
– Хм, – Маркус криво улыбнулся. – Не совсем так. Но ты права, я колеблюсь. Причина, правда, в другом.
Его слова были мне не понятны, но он уже поднялся со ступеней, давая понять, что разговор окончен. Внезапно мой взгляд уловил в его образе что-то, что привлекло мое внимание. Маркус всегда ходил в этих свитерах неприглядного серого цвета, не снимал очки и всегда был таким… одинаковым. Я знала, как Маркус будет выглядеть завтра, и послезавтра, и еще через много-много дней. Он был предсказуем. Но не в последние дни.
Сегодня на нем была надета светло-голубая рубашка и темно-синие джинсы, и только сейчас я наконец заметила, что очки он не надел. Рассматривая его, я будто начала проваливаться куда-то, вокруг все смешалось, растворилось, и лишь его удаляющийся силуэт оставлял меня в этой реальности. Дуновение ветра принесло с собой знакомый аромат, и я прикрыла глаза, силясь вспомнить, где и когда я чувствовала его.
– Маркус! – окликнула я его.
– Да! – он резко обернулся, будто ждал этого.
Но странные ощущения исчезли так же быстро, как и появились.
– Нет, ничего, – пробормотала я и отвернулась, пытаясь поймать ускользающие чувства. Маркус же чему-то улыбнулся и зашел в дом.
– Это сработает! Должно! – говорил он возбужденно, стаскивая с себя рубашку и облачаясь в тонкий свитер с высоким горлом.
Трой закатил глаза и выглянул в окно, изучая меня, все еще сидевшую на террасе.
– Как ты понимаешь, этот разговор мне не особо приятен, – он скрестил руки на груди, – Но результат, если ты его заметил, не может не радовать.
– Не будь эгоистом, – фыркнул Маркус и водрузил на нос очки.
– Что дальше?
– Мы продолжим колдовать над ее воспоминаниями. Это нечто парадоксальное – тебе сыворотка память вернула, а у нее будто стерла все самое важное. Ее самоконтроль – мощная штука, пробить такую защиту будет сложно. Формула активировала то, к чему Киара подсознательно стремилась в последнее время – не сдаваться ни при каких обстоятельствах и не показывать никому ни свою слабость, ни боль. И вот в чем фокус – она заперла в себе все эмоции. В тебе же все сработало наоборот – ты так хотел вернуть память и выпустить наружу всех удерживаемых демонов, что под действием сыворотки получил это сполна.
Трой молчал.
– И я думаю, что иммунитет тоже сыграл свою роль.
– Кому-то, кстати, пора принимать антидот, – Трой кивнул и взглянул на часы.
– Почему только ты решил объединиться со мной? – вдруг спросил Маркус.
– Без твоей помощи Джон победит, – и брюнет протянул бутылочку с бордовым содержимым.
– Пора поработать над формой препарата, – Маркус сморщился, но выпил все до последней капли.
– Вот иди и работай. У тебя есть необходимое сырье, – рыкнул Трой и указал на дверь. Маркус ухмыльнулся, но без лишних разговор направился к себе.
Завтрак в тишине был лучшим моментом дня – никто не задавал лишних вопросов и не запускал кнопку контроля. Можно было подумать о чем-то своем или не думать вовсе, но не сегодня.
– Надо же, кто почтил меня своим вниманием, – я чувствовала его спиной, тяжелая поступь и удушливый сладкий запах туалетной воды выдавали его сразу же.
Джон вошел в столовую в сопровождении Алекса, оба сели напротив. Джон как всегда выглядел так, будто собрался на прием к английской королеве – гладко выбритое лицо, зачесанные назад волосы, уложенные с помощью геля, белая рубашка с воротником-стойкой, застегнутая под горло и выглаженные черные брюки. Жилет он повесил на спинку стула. Алекс выглядел проще, но все равно был также хорош собой – джинсы и черная рубашка подчеркивали спортивную фигуру, модная стрижка делала его моложе, даже легкая щетина добавляла ему привлекательности. Только вот белоснежная улыбка казалась мне ненастоящей, будто приклееной к его красивому лицу.