– Справлюсь. Ты приедешь?
– Конечно. Постараюсь быть в Сиэтле уже завтра вечером! Назначай встречу! И не раскисай! – Алекс положил трубку.
Добравшись до дома на Дэйтаун авеню, даже не включая свет, я легла на кровать. До утра я металась в бреду, пока не погрузилась наконец в сумбурный сон. Из его цепких лап меня вырвал телефонный звонок. Разлепив тяжелые веки и посмотрев на дисплей, я вздохнула.
– Миранда. Привет.
– Объяснишь теперь, что вчера случилось? – голос подруги был напряженным и не особо приветливым.
– Мне стало плохо, что тут такого? – спросонья я не сразу поняла, о чем идет речь.
– Я не об этом!
– А о чем?! Что не так?! – я пыталась сдержать внезапно нахлынувшее раздражение.
– Скажи честно, ты завидуешь мне!
Я замерла. Как ни пыталась я скрыть вчера свое настроение, мне это не удалось.
– Чего ты молчишь?!
– Миранда, ну что ты. Конечно, нет. Это не зависть, все оказалось сложнее.
– Не бойся, я смогу понять!
Сердитый голос продолжал меня раздражать.
– Это не телефонный разговор.
– Я не готова видеть тебя у нас в гостях без объяснений! Ты же весь вечер не сводила глаз с Алана! Учти, мы любим друг друга, и я его никому не отдам!
– Боже, успокойся! Никто его у тебя не отнимает!
Как бы тяжело мне ни было, я собралась.
– Алан – не тот, кем себя называет. Его настоящее имя Трой. И два года назад он пострадал при взрыве в здании корпорации ИнДжениус в Сан-Франциско. Его дядя, Алекс, считал его погибшим, думал, что похоронил его, потому и не искал. Но это все – чудовищная ошибка!
– А ты… – Миранда сбивчиво дышала. – Откуда ты знаешь Алана? То есть… Троя.
Я искала подходящие слова, вспоминая, о чем мы говорили этой ночью с Алексом. «Сделаешь ли ты его счастливее?»
– Он был моим другом, – наконец выдавила я.
Кажется, подруга облегченно вздохнула и была удовлетворена ответом.
– Почему не сказала вчера? Я слышала, как ты несколько раз произнесла это имя «Трой», но не придала особого значения.
– Нужно было сделать это, ты права. Но я растерялась. Мы оплакали его давно, я даже не верила своим глазам. Алекс сегодня вылетает в Сиэтл и хочет увидеться с племянником.
– Киа…
–Да?
– Меня волнует еще один вопрос.
– Конечно.
– А тогда, давно… У Троя была девушка? Он любил кого-то? Она его ждет?
Я молчала. Непозволительно долго.
«Почему я должна врать?!»
– Нет. Кажется, нет.
Миранда окончательно успокоилась и тут же повеселела.
– Во сколько нам ждать Алекса?
Мы договорились, что как только я узнаю время прилета, сразу позвоню, и отключилась.
– Ты за руль? – неуверенно спросила я, включая дрожащими руками дворники и сметая сыпавший несколько дней снег.
– Как хочешь. Это же твой автомобиль.
– Я не могу. Давай сам. Я скажу, куда ехать.
Мужчина пересел на водительское сидение и с тревогой взглянул на меня, но не проронил ни слова. Миранда должна была подготовить Троя к этой встрече, поэтому ему было легче, чем нам обоим. Наверное, поэтому именно он открыл дверь, освещая нас своей улыбкой и блеском глаз.
Алекс заключил в крепкие объятия крестника и позволил себе проронить скупую слезу. Я стояла чуть в стороне, наблюдая за воссоединением семьи. Конечно, я была счастлива, несмотря ни на что, ведь он был жив, и это главное! Алекс прошел в дом, где его встретила Миранда, а мы с Троем застыли на пороге. Он долго смотрел в мои глаза, пока не решился задать волнующий его вопрос.
– Мы с тобой… между нами… что-то было?
От охватившего меня волнения я даже не смогла расслышать интонации в его голосе. Я лишь опустила взгляд, смотря себе под ноги.
«Не сделаешь ли ты его несчастным?» – эхом отозвалось в моей голове.
– Нет.
– А теперь повтори это, глядя мне в глаза, – почему-то настаивал парень.
Пересилив себя и взглянув на Троя, я повторила:
– Нет. Мы были хорошими друзьями. Ты был мне как старший брат, поэтому я так хорошо общаюсь с Алексом.
– Хорошо, – почему-то с облегчением выдохнул брюнет. На долю секунды мне даже стало обидно – чего он так боялся? Видеть мои страдания? Быть обязанным?
«Значит, в нем ничего не зажглось. Он не вспомнил о наших чувствах. Оно и к лучшему. Скоро он женится на Миранде, и все это уже будет не важно».
Осознав это сейчас, стоя перед ним – живым и здоровым, пусть и не моим – мне стало немного легче. Я могла потерять его навсегда, не иметь возможности поговорить с ним, не быть частью его жизни, пусть и совсем небольшой частью… Он жив. Ни это ли счастье? Теперь я должна была отпустить его и мысли, так долго терзавшие меня. Я наконец одарила парня не такой вымученной улыбкой и подмигнула.