– Прыгай, цыпленок!
В машине был только Трой. Внутри меня все похолодело.
– Где Рик?! – вскричала я.
– Он уже давно ждет нас в порту. Его забрала Мег, пока ты целый час где-то бегала.
Час. 60 минут. Целых 60 минут я лежала в какой-то канаве, пока этот…Этот… Эта сволочь уехала и бросила меня. Слезы обиды душили меня, и крик вырвался из моей груди. Я колотила Троя по спине. Я ненавидела его всем сердцем.
– Меня могли убить! Они стреляли, сукин ты сын! Ты – бесчувственная свинья, а не человек!
Трой вдавил педаль газа в пол, молча слушая мою истерику.
Когда мы были уже далеко от здания корпорации, он затормозил среди темных домов. Меня колотила дрожь, и я продолжала изливать на него поток ругательств:
– Я рисковала жизнью! А ты даже не обернулся! Какая же ты скотина!
– Хватит на меня орать, и бить меня прекрати. Как ты не понимаешь – это ни к чему не приведет. Кроме пары синяков на твоих руках.
Он вышел из машины и слишком резко открыл мою дверь. Я замолчала, приготовившись к очередному всплеску его ярости. Но Трой только протянул мне руку и произнес:
– Выходи. Нам стоит поговорить.
Я не двигалась.
– Киара… я не буду повторять дважды, ты же знаешь это.
Голос тихий, но без привычных железных ноток, которые сквозили в нем раньше. Скорее, уставший, изможденный и даже живой.
Я коснулась его руки – теплая, как и в ту первую встречу в порту. Он потянул меня к себе, и я не устояла на ноющих от усталости ногах, прижавшись к его груди, чтобы не упасть. Он схватил меня за талию, и я вздрогнула от этого прикосновения.
– Идем, – он осторожно подтолкнул меня вперед, достал сигарету и щелкнул зажигалкой.
Я шла за ним, держась на небольшом расстоянии. Впереди мелькала изгородь сквера. Оказавшись среди этой зелени, Трой нашел лавку и сел на ее край.
– Присядешь? – он показал на место рядом с ним.
Я отрицательно покачала головой, скрестив руки на груди. Он задумчиво посмотрел в небо, его глаза были настолько глубокими, что в них можно было утонуть. Он запрокинул голову и выпустил последнее облачко дыма.
– Хорошо. Помнишь, твоя мать сказала, что все эксперименты в ИнДжи ставились на добровольцах? Все было так, добровольцами были сами сотрудники. Но моему отцу не хватало тех результатов, которые он получал в лаборатории. Поэтому он приносил с собой сыворотку и… – Трой всего на мгновение замолчал, но я уже знала, что он скажет дальше. – Тестировал ее на мне. Несколько лет. Изо дня в день. Пилюли, инъекции, сиропы. Он постоянно редактировал формулу, доводя ее до совершенства. Я – живое доказательство того, что сыворотка действует. Назовем это накопительным эффектом, – он горько усмехнулся и продолжил: – Но все-таки формула не была безупречной. Некоторые эмоции рвались на поверхность, а другие, напротив, полностью атрофировались. И было не важно, какие цели я ставил перед собой. Гнев, расчетливость, хладнокровие полностью вытесняли любовь, сочувствие и сострадание.
– Трой… я не… мне очень жаль…
– С чего ты решила, что я нуждаюсь в жалости? – он перевел на меня взгляд и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Посмотри вокруг. В каком мире мы живем? Разве тебя не окружают люди, которым наплевать на все, что происходит вокруг? Разве они не хотят просто получить выгоду? Они убивают друг друга ради денег, власти, признания. Дружба? Далеко не бескорыстна. Любовь? Да кто вообще может говорить об искренности. Тебя ведь это обижает, а что-то ранит. Ты становишься рабом своих эмоций. Я – нет. Я никогда не чувствовал, что такое разбитое сердце, что такое предательство друзей. Мне никогда не было стыдно, я не боялся разлук и не скучал.
Я слушала его молча, понимая, что порой мне было необходимо переключить этот тумблер, чтобы не чувствовать боль. Но он лгал. Он был пленником ярости, которая душила его сильнее, чем он мог предположить.
– Я гораздо сильнее тебя. Понимаешь? Я не чувствовал вину за то, что оставил тебя сегодня там. Потому и не остановился, не подверг свою жизнь опасности. Хотя порой мне и все равно – убьют меня или нет.
– Вот это-то и пугает. Ты втянул в эту историю других людей, которые могут пострадать. А тебе все равно.
– В этом ты права. Иногда я не могу бороться с собой. И порой из меня рвется неконтролируемый гнев. И тогда я становлюсь опасным человеком. Но одному мне потребуется гораздо больше времени, чтобы найти отца. Наверное, пора извиниться…
– Не стоит, – я пнула носком ботинка камень и исподлобья взглянула на Троя. – Зачем ты ищешь его?
– Сказать ему спасибо за все преимущества моей жизни, и отомстить за то, что он бросил меня одного в этом состоянии, ничего не объяснив. Я наломал слишком много дров.