К чему же я пришел… К восемнадцати моими целями было ни успешное окончание школы, хотя я и закончил ее на высший балл, ни поступление в колледж – туда я попал без проблем, ни деньги – их было предостаточно, Алекс не ограничивал меня ни в чем. Я хотел власти, яростно желал, чтобы люди подчинялись мне, потому что я был успешнее, чем они. И я был уверен, что смогу вести их за собой. Но ломать сознание сложнее, чем кости, – Трой горько усмехнулся и залпом осушил стакан.
При этих словах я покрылась мурашками, а на душе стало как-то особенно тяжело.
– Мне пришлось силой заслуживать свой авторитет среди сверстников и не только. Тогда я учился в медицинском колледже, хотя уже понимал, что лечить людей – не мое, половина из них, как мне казалось, даже не достойна была существовать. Меня действительно боялись, а мне это доставляло удовольствие. Иногда меня захлестывал такой гнев, что я бил неистово, не имея сил остановиться. Это могло бы продолжаться бесконечно, пока как-то раз я не перегнул палку. Я не рассчитал силу, ударил парня, которому было, наверное, столько же лет, сколько мне. Вспомнить причину не могу, помню только бешенство, поглотившее меня. Я бил его, пока не понял, что хочу большего. Тогда, схватив его за волосы, я ударил парня головой о стену.
Трой щелкнул зажигалкой и замолчал. Хотела ли я продолжения? Да, я хотела знать все об этом человеке. Но было ли у него желание бередить старые раны?
– Он скончался в больнице через несколько дней, так и не придя в себя. Он больше не сказал ни слова своим родителям. Не встретился с друзьями. Не сыграл в футбол. Он никогда уже не откроет глаза. А все из-за одного подонка.
Я видела, как Трою было больно, как он сожалел. И представляя все, что произошло тогда, мне становилось жутко. И безумно жаль этого бедного парня, имя которого Трой уже никогда не сможет вспомнить.
– И знаешь, что самое мерзкое в этом? Мне было все равно в тот момент, я не чувствовал ничего, кроме ни в чем неизмеримой ярости. Никакой вины. Уголовное дело было заведено. Но Алекс заплатил. Достаточно, чтобы спустя неделю меня выпустили на свободу за недостаточностью улик. А через несколько месяцев я стал понимать, что произошло, и начал буквально пожирать себя изнутри. Жалить ядом, как скорпион. Тогда я сделал себе татуировку, как вечное напоминание о содеянном.
Мне было двадцать. Из колледжа я ушел. Алекс переехал к себе, оставив квартиру и машину. Мне нужно было уединиться, люди вызывали во мне бесконтрольный гнев, граничащий с яростью, и жажду возмездия. Я видел, что они такие же, как я, только их никто не пичкал пилюлями, монстры от природы: беспощадные, бесчувственные, и я мечтал наказать их. Но я учился контролировать себя. Слишком долго. И за последние годы возненавидел отца, понимая, как он сломал меня.
С одной стороны, в такой жизни были плюсы. Я не боялся за себя, за других, не питал ни к кому никаких теплых чувств, не говоря уже о любви. Но с другой, я был беспредельно одинок. Это была черная тоска, которая точила меня изнутри. Желание найти отца и отомстить за все окончательно овладела мной, – Трой встал и налил себе еще виски. – Когда я встретил тебя.
Меня вновь бросило в жар, сердце забилось быстрее, а кровь прилила к лицу.
– Не сразу, конечно. Поначалу я думал, какая же ты плаксивая, пугливая, и вообще слишком эмоциональная. Но за всем этим скрывался человек самоотверженный, сильный и готовый прийти на помощь. Впервые мое сердце дрогнуло, когда ты убегала от охранников. Тогда я, правда, не придал этому особого значения, но после твоего ранения я осознал – таких, как ты сейчас очень мало. Возможно даже, что я их не встречал. И я стал понимать, что во мне рождаются другие эмоции. Я ловил себя на мысли, что мне нужно оберегать тебя. Но все равно стать полноценным я не смогу никогда. Сыворотка обострила то, что и так было заложено во мне – я черствый, порой эгоистичный и свободолюбивый.
– Я хочу задать тебе личный вопрос, – как всегда, дурацкие мысли не вовремя лезли в мою голову.
– Да, конечно. Только пей, не хочу чувствовать себя алкоголиком, – и он снова сделал глоток.
Мое дыхание сбивалось от волнения, не хотелось казаться глупой или наивной, и для храбрости я залпом выпила содержимое стакана. Мое горло обожгло, тепло спустилось вниз, наполняя легкостью. В голове все слегка смешалось.
– А у тебя были отношения?
– Ну, к счастью или сожалению, я не сохранил свою девственность, – Трой усмехнулся. – Мне было приятно получать столько внимания от девушек. Но я не любил ни одну из них. Все мои отношения заканчивались с рассветом.