И секунды не прошло, а Лакрисса уже обзавелась довольной моськой.
— Это умилительно, ма-а-алыш. Ты ж пуся. — Она, хихикая, потрепала Теньковскую за щеки. — Красотуля. И платичко красотулечное у красотули. Давай себя сюда!
— Зачем?
Учитывая, как быстро менялся настрой у ее собеседницы, Аркаша как-то опасалась ей себя давать. Минуту назад ей кудряшки обещали выдергать и носик оттяпать. Так что... боязно.
— Кажется, я вижу Грегори на горизонте. — Она кивнула в сторону толпы. — К слову, ты можешь узнать подробности у него, чтобы окончательно удостовериться в том, что я сказала правду. Он ведь не станет тебе врать.
Лакрисса, вытянув губы «уточкой», кивнула.
— Не станет... ик! Иду... на-а-а-а крепость!
Развернувшись на каблуках, первый помощник старосты отправилась атаковать стены вожделенной неприступной «крепости».
«Прости, Грегори», — мысленно покаялась Аркаша. Но при этом она люто верила, что уж кто-кто, а капитан сумеет справиться с настойчивостью Лакриссы.
Вжимая голову в плечи, девушка продолжила путь, держа курс на скамейки.
Однако зря она надеялась на перспективу спокойного променада.
— Вы обвиняетесь в краже! — крикнул кто-то над ее плечом.
От неожиданности Аркаша развернулась и отчаянно въехала напавшему субъекту точно в нос. Вполне возможно, что причина такой реакции была вовсе не во внезапности — все же сегодня это не первая ее вынужденная остановка, — а в том, что нервная система уже желала какой-нибудь хитро-мудреной физической активности.
В общем, очередному решившему близко пообщаться гражданчику просто не повезло.
От силы удара даже кулак заныл. Шоркнула кому-то по мордочке весьма основательно. Пострадавшему даже пришлось осесть на пол, а затем и вовсе повалиться на него плашмя.
— Роксан! — Аркаша прижала ноющие пальцы к виновато скривившемуся рту и не нашла ничего лучше, как аккуратненько ткнуть мыском в бок валяющемуся на полу дикому коту.
— В краже моего сердечка. — Жалобно закончил свой неудавшийся подкат Роксан.
Местный котеечный красавчик сегодня приоделся. Нацепил небесно-голубую рубашку, темные брючки, по-особому уложил блондинистую шевелюрку. Симпатяга. И краснота на носу, оставшаяся от Аркашиного удара, вряд ли так уж сильно испортила это великолепное личико. По крайней мере, девушка на это сильно понадеялась.
— Это была какая-то основательно утрированная попытка соблазнения, — философски заметил Данил, присев на корточки рядом с поверженным. — Что-то такое из застарелой классики. И где же твоя оригинальность, красавчик?
— Кажись, последнюю выбили, — сообщил дикой кот, теряясь в выборе: щупать ли нос, или проверить целость пятой точки, которая и приняла на себя всю мощь падения. — А у Зефиринки мощный хук.
— Точно. — Данил поднял взгляд на Аркашу и усмехнулся. — Так-то ржачно. Все девчонки ковриками перед котейкой стелются из-за его смазливой мордахи. А ты ему в нос плюхаешь. Все штампы на ходу рубишь, Теньковская.
— Прости. — Аркаша тихонечко отступила спиной вперед, развернулась и дала деру сквозь хохочущую толпу студентов.
— А как же потанцевать со мной, Зефиринка?!! — полетел следом за ней отчаянный вопль.
— Танцульки, карасик, хочешь? — Манеру общения Маруси нельзя было спутать ни с чьей другой. — Идем, вальсируй за мной, красава моя, вальсируй.
А Роксан Линси хоть и выглядит легкомысленным, на самом деле, похоже, та еще целеустремленная личность. Аркаша хмыкнула себе под нос. Ей нравилось осознавать, что именно с такими товарищами ей предстоит сыграться в команде. Это грело душу.
Добравшись до пустого пространства, девушка остановилась передохнуть.
— Кружку тащи! Чего мне чарку подсовываешь. — Сидевшая в паре метров от нее прямо на полу Ангелина Семеновна вырвала у кого-то из студентов алюминиевую кружку и тут же сунула ее в руки находящейся рядом Бориславе Ильиничне. — Хлебай, практикантка.
— Ну-ню, не на-а-адо больше. — Женщина, облаченная в одну из своих любимых розовых кофточек, вытянула руку и попыталась ладонью придержать горлышко емкости, из которой завхоз наливала ей прозрачную жидкость. — У меня уже все плы-ывет перед глазами.
— А ну дуй, крашеная, говорю, — сурово приказала Ангелина Семеновна и ливанула и себе жидкости в кружку. — А то поверю Скальному на слово, что ты шпион Парламента.
— Я не шпион, — жалобно захныкала штатный психолог, но все же приникла к кружке. — И я нату-утральная блондинка.