Ядерный взрыв расцвел во всей своей разрушительной красоте, стирая в пыль трехэтажное здание и прилежащие постройки. Когда ударная волна разошлась во все стороны, а гриб из радиоактивного пепла подпер небеса, незримый барьер замерцал и раздулся. По всему периметру появлялись трещины, сквозь которые наружу прорывалась огромная мощь. Трещины разрастались в дыры, вскоре превратившие цельное полото в энергетический дуршлаг.
Глава 148: Хочу заразить?
— Все целы?… — Побледневший и выглядевший чрезвычайно смущенным Владимир обратился к спутникам, так же как он укрывшимся за комплексным щитом заклинателей. Кровавая сеть оплетала вешнюю часть гигантской каменной стены, перед которой, ограждая Косиумцев и заклинателей от опасности, парила потрескавшаяся одиннадцатиметровая маска. Половина ее лучилась белым, мягким светом, и демонстрировала добродушную улыбку красивого лица, в то время как темная, мрачная и холодная внешность второй половины наводила на что-то демоническое.
Несмотря на потрясающую защиту совместного заклинания восьми планетарных духов, и Косиумцы и заклинатели получили серьезные травмы. Только что взрыв в тротиловом эквиваленте достиг двадцати пяти тонн, бомба, сброшенная на Хиросиму, составляла около пятнадцати. Это ужасающий удар даже по духам планетарного цикла, ведь название эволюционной ступени духа соответствует лишь количеству омни, вырабатываемой средней планетой за цикл в тридцать земных лет.
Планетарные духи не могут уничтожить, или уберечь целую планету. Земле четыре с половиной миллиарда лет, можно представить, какую мощь она накопила за все это время. Притом земля — не среднестатистический мир, она подобна яркой жемчужине в холодном и безжизненном космосе, чрезвычайно насыщенна духовной энергией. А чем выше ее концентрация, тем больше статичное сопротивление воздействию, основанному на омни. На Марсе, Нептуне, или любой другой планете, охотники смогут проявить силу более чем в два раза превышающую ту, которую способны показать на земле. Эта так же причина, почему земные духи значительно сильнее пришельцев, несмотря на то, что в условно нейтральной среде они являются не более чем добычей.
— Заебись, Шверт. Как мои ребята будут это восстанавливать и объяснять общественности? — Когда сильно поврежденные защитные заклинания окончательно рухнули, взгляду Бережного открылся занесенный пылью кратер, протяженностью более чем в пять километров. Именно таков радиус барьера, установленного для поимки гормина. К счастью, он оказался достаточно прочным, для того чтобы выдержать девяносто процентов силы взрыва. Закашлявшись и чувствуя головокружительную слабость, глава дальневосточного штаба Косиума оглянулся на спутников. Лица последних выглядели еще более неприглядными, униформа отряда Ипсилон пять зияла дырами, благородные одеяния заклинателей превратились в изорванное тряпье. Лишь он, в ошметках полосатой майки. Выглядел практически так же, как до взрыва.
— Замаскируешь под техногенную катастрофу. — Семферон, сплюнув кровавую, пузырящуюся слизь, отмахнулся от коллеги, пристально глядя на столб тьмы, поднимающийся с центра взрыва. Гормин все еще жив, и либо он невидим, либо… — Эта тварь под землей.
Очевидный для всех вывод перестал что-либо значить, когда плотоядные черви пробились сквозь спрессованную толщу, вытаскивая Влада. Для остиальных он выглядел как столб тьмы, из которого изредка показывались ужасающие морды плотоядных тварей и сегментарный хвост.
— И это твой план уебыш? Не слишком надежно. — Найдя новую цель для третирования, Дмитрий Бережной позволил кулакам взорваться белым туманом, поднявшим два ревущих паровых шторма. Высокая температура и вращение постепенно конденсировалось, и вскоре сошлось над предплечьями вихрем, вращающимся с такой скоростью, что для невооруженного глаза казались твердой белой перчаткой. Однако сделав шаг в сторону противника, глава дальневосточного штаба Косиума пошатнулся, едва не упав на землю. Жуткая слабость пронизывала дух в то время как глаза пылали яростью и негодованием. — Признаю, взрыв был силен, но он никого не убил.
Влад, в чьих глазах стояла лишь тьма, вместе с незнакомым голосом Дмитрия слушал хриплый и прерывистый сигнал из наушника, соединенного с товарищами в корабле. Несмотря на то, что устройство связи уцелело под хитиновой броней, последняя его и ограничивала, вместе с радиоактивными возмущениями.