— Салавата вербовать бесполезно, он предан Владу как пес. Не удивительно, что обладает духом кровавого мастиффа. Остаются только Паша Барсук и Эдик Лис, остальные на нашей стороне. — Леонид задумчиво протянул. — С Эдиком будет непросто, он очень умный, может правильно оценить расклад сил и встать на сторону победителей — нашу сторону, но лис хитер. Лучше заняться им в последнюю очередь, остается Паша. Хоть Барсук и терпеть не может Васю, но порвет за друзей любого. Если узнает, что я убил его…
«А зачем ему знать?»
Риторической вопрос Юргласа, чей образ из-за пурпурной омни то обретал очертания двуглавой птицы, то снова возвращался к угловатым формам норботта, заставил Леонида улыбнуться.
— И правда, зачем? — Повернувшись своим, он пробасил командирским тоном: — Готовимся к возвращению, мы должны поприветствовать патриарха в городе Ночи и кое с кем пообщаться…
Глава 235: Звездный паук.
— Наконец-то закончил? — Активировав инвазивное зрение, Салават с ног до головы оглядел преобразившегося ценителя матерей.
Эйдон, казалось, не изменился за три земных дня, проведенных в аномалии, однако, в то же время, отличался от себя прежнего. Черты лица заострились, скулы выступали из-под мякоти щек, будто грозились вот-вот прорвать плоть и прорости ядовитыми жвалами. Волосы, уложенные в аккуратную прическу, уплотнились, при ближайшем рассмотрении можно заметить, что они сплетены в твердые, но гибкие структуры, похожие на хитиновые усики. Самое значимое отличие касалось духа: ранее неполные лапки вместе со сферическим сосудом переместились к центру позвоночника. Там они выросли в полнотелого паука, от которого веяло не просто мощной омни первого Звездного цикла, но и плотными колебаниями пространства. Как и ожидалось, достижение звездного цикла сопровождается качественным изменением духа.
Несмотря на пробуждение огромного количества генетических цепочек предка, и обретения осколка его души, интегрированного в сосуд, Эйдон не утратил очарования Вормонд. Двуглавый червь все еще хищно скалился, прорастая из сочленения брюшка и основного тельца насекомого. Обладая полным наследием Спарассида и скорее всего, благословлением самого древнего космического зверя, владыка инцеста оставался членом генетической линии Вормонд.
Эйдон не ответил на риторический вопрос кровавого мастиффа, с недоумением оглядевшись в поисках Влада. Первоначально, пройдя испытание Спарассида, он собирался выйти и покрасоваться перед патриархом. Как никак, первый достиг звездного цикла, обогнав самого Владислава. И дело не в самом факте быстрого развития, а в крайне низкой вероятности превзойти чудовищного гения.
Способности предводителя Вормонд являлись маяком для всей семьи. Даже понимание эмоций, в котором патриарх казался неотесанным бревном, стало одной из его сильных сторон за кротчайший промежуток времени. Таково превосходство гения, таков разрыв между ним и простыми талантами. Эйдон был одним из двух приближенных, кто не оставил попыток обогнать родоначальника Вормонд, другим несчастным глотателем пыли оказался, на удивление, Эдуард Лис с невероятно лицемерной физиономией.
Наконец, добившись результата, Эйдон готовился предстать во всей красе перед патриархом, однако того и след простыл. Разве справедливо?
— Совсем не интересно. — Наблюдая за широко раскрыли глазами и глупой физиономией Салавата, пораженного уровнем его сил, Эйдон погрустнел. Безразличие ко всему, даже к снующим вокруг воинам Вормонд, успевшим построить лагерь рядом с аномалией, окутало паука.
— Он призвал нас сюда, чтобы охранять вход в аномалию, а сам отправился на поиски воителей — тех краснокожих. — Немного смущенный Салават, которого оценили на уровне предмета мебели, смутно догадывался в чем дело. Хоть он и не обладал выдающимися талантами в исследовании чужих эмоций как Эдик Лис, мастифф тонко чувствовал вещи, скрытые за слоем слов и поведения. Будто звериный инстинкт направлял подсознание. — Давай вернемся в имение, Влад будет вечером в семьдесят девять часов, так что у нас еще пол дня. Хоть, отосплюсь немного, сначала молокососов по Нейту за оружием водил, потом аномалию сторожил, неделю не отдыхал.
Пожаловавшись, Салават приобнял безразличного паука и потащил за собой. За восемь месяцев отсутствия Владислава, бойцам приходилось решать проблемы самостоятельно. Сотрудничество в преодолении высоких преград сблизило их, даже технари, державшиеся обособленно, влились в коллектив и сдружились с недалекими спортсменами.