Далее, в последний раз с тоской кинув взгляд на бросаемую аппаратуру, я быстро собрал пищевые брикеты в ещё две сумки и двинулся на последний, третий обход базы. На этот раз взглядом ища всё, что с минимальными вложениями времени и труда могло быть преобразовано в оружие, броню и прочие вещи, полезные для выживания в дикой природе постядерного мира. Судя по предыдущей добыче, ожидания были вполне благоприятными… Однако, увы, не оправдались.
Оторванный кусок тонкой трубы в качестве копья? Смешно. Если кто-то из биогенетов, так любимых обеими сторонами конфликта, выжил и размножился, то иначе чем в качестве части остова для шалаша, такое «копьё» использовать не получится. Слишком уж хлипкая «палочка», пусть даже и из довольно прочного сплава. Но не способных рвать железобетон тварей удивлять какой-то там полой металлической трубкой. Им подобное буквально на один укус…
«Насколько велики шансы выживания биогенетов в ядерном аду? Нет, не так. Насколько велики шансы выживания хоть какой-нибудь человеческой популяции, если созданные для охоты на людей монстры имели все шансы утратить и без того хлипкий поводок? И вот уже с такой постановкой вопроса все остальные проблемы кажутся столь незначительными… Не хотелось бы оказаться единственным разумным существом в мире диких монстров».
И при всём при этом, ещё и никакого другого оружия подготовить не получилось! Для взрывчатки или иной какой химии уже давным-давно испортились реагенты, в для всего остального критически не хватало инструментов с материалами. Оставалось ещё, конечно, оружие местных охранников… Но там смех один, а не оружие. Причём настолько, что, скажем так, при ЧС на него никто и не рассчитывал. Собственно, и от вторжения извне, и от меня самого у комплекса был протокол изоляции комнат бронедверьми. Которые благополучно и сработал при моём «буйстве». В отличие от тупых рогатин метровой длинны, по-видимому, служивших местным охранникам оружием последней надежды. Впрочем, чем они могли помочь не понимал ни только я, но и, кажется, даже сами стражи храма науки, судя по тому, что бросали эти палочки при первых признаках опасности.
С бронёй, впрочем, дела обстояли не лучше. И без того крохотные инопланетные комплекты мне совершенно не подходили чисто физиологически, а подправить их возможности не было — нужное оборудование в комплексе также отсутствовало. Хотя несколько комплектов я всё же упаковал и взял с собой исключительно в надежде на будущее. В остальном же пришлось ограничиться тканевыми обмотками, особенно тщательно защищающими лицо и ступни, а также несколькими металлическими плитками не слишком удобных форм, кое-как навешенными на фронтальную часть торса и бёдер. Конечно, костюмчик вышел чрезвычайно хлипким и неудобным, но выбирать не приходилось — другой одежды просто не нашлось. Синтетика пришельцев не выдержала испытание временем, и её остатки пошли на обмотки, в то время как меня самого ничем подобным в принципе никогда не снабжали. Разве что трусами из того же материала… Ну так оные тоже не выдержали восьми десятков лет. Увы.
Словом, сам себе я визуально напоминал техноварвара из какого-то фантастического фильма. Только самопального огнестрела в руках не хватало, да какого-нибудь ожерелья из пивных крышек. Выступать на поверхность в таком виде было откровенно унизительно… Но, а какой ещё у меня был выбор? Только идти вперёд и надеяться, что позже всё измениться к лучшему.
Глава 2
Руины, затерянные в лесах
Выбраться наружу оказалось непросто. Причём настолько, что о борьбе с проржавевшим остатками автоматики можно было бы написать целую песню. Матерную. Однако стоило выбраться из плена земных недр, как неприятный инцедент оказался тут же забыт.
Поверхность. Прекрасная земля под небесами! Впервые для меня-человека в этом мире. Впервые для меня-инфильтратора после апокалипсиса. И впервые для единой личности в принципе.
«Вашу ма…» — между тем услышал я три голоса, лишь один из которых принадлежал теперешнему мне. Впрочем, отличались не только источники фразы, но также и вложенные эмоции. Каждый из нас чего-то ожидал, и у каждого было своё собственное мнение относительно того, в каком состоянии должен пребывать внешний мир после стольких лет после ядерного апокалипсиса. Однако все мы сходились в одном — с природой всё должно быть очень и очень плохо. Постядерная пустошь ли, или же чахлая радиоактивная лесостепь с кислотными дождями — в любом случае буйства зелени вокруг точно не предвиделось.