«Держи друзей близко, а врагов — ещё ближе. Особенно, если они умны, но всё же глупее тебя самого. Волки и кошки не дадут соврать — человек способен превратить практически любого конкурента в союзника, имея лишь время, ресурсы и желание. Хех, а ведь у меня как раз всего это в достатке…»
— Ты меня понимаешь? — говорить приходится медленно, удерживая ровный тон, чтобы не напугать зверя резкими звуками.
«Проверка на всякий случай, а то мало ли… Благо человеческие языки этого мира знаю неплохо».
Однако ответа так и не последовало. Только глаза сместились к соседнему дереву, на миг исчезнув за колючей кроной.
«Хорошо. Раз уж коммуницировать со мной не хотят или не могут, попробуем подкормить! Он или она ведь наверняка испытывает голод… Или зачем ещё зверь мог приблизиться к самой кромке леса в начале так не любимого ими дня?»
Глазомер вновь сработал великолепно — жареная ножка упала в метре от тени, где прятался гость. Сперва зверь как будто игнорировал подачку, от чего я даже успел немного расстроится. Однако стоило на мгновение отвезти взгляд, как чуть ли не по мановению волшебной палочки мясо исчезло в прожорливой пасти. Естественно, для этого зверю пришлось всё-таки вылезти из укрытия…
Ну, что же. Тёмная пигментация — явление у здешнего зверья повсеместное. Две пары мощных конечностей на сильном поджаром теле тоже вопросов не вызывают, абсолютно стандартный набор боевых биогенетов. Как и короткая блестящая шерсть, за которой наверняка скрывается крепкая чешуйчатая броня. А вот голова — да, она немного странная, продолговатая такая, с частоколом зубов чуть на выкате. Да и четыре глаза на этой морде будто бы ни к селу, ни к городу… Впрочем, всё это затмевают усыпанная короткими, загнутыми назад шипами спина и три чрезмерно длинных хвоста с крючьями на концах. Та ещё тварь, в общем. Жутковатая, особенно в обрамлении теней.
«Хвосты как оружие и балансиры — явно штурмовой класс, — с лёгким напряжением заметил инфильтратор. — Причём скоростной тип, пусть и размером с корову. Против такого у нас мало шансов…»
Также озадачившись вопросом выживания, я сперва не обратил внимание на возникший на крою сознаний клубок эмоций. Зря, поскольку тишина не продлилась долго.
«Корми его! — внезапно завопил я-человек. — Такой красавец просто обязан стать нашим питомцем! Слышишь⁈ Не упусти его!..»
Возможно, мой земной донор был не столь адекватным, как я считал ранее…
Время шло. Дни следовали за днями, недели — за неделями…
— Ну же, давай, выходи!..
«Нет, ну честное слово! Такое ощущение, будто это я здесь большой злобный хищник, а не он!»
Но зверь всё продолжал упираться, с мольбой вглядываясь мне в глаза. Ирония момента состояла в том, что Умбракс, как я назвал этого великовозрастного кошака, размером был едва ли не в три раза больше меня самого. И силой превосходил примерно раза в два, если не ещё больше. И вот такое вот его поведение, когда я вроде как насильно тащу его за загривок к озеру…
На самом деле Ума очень любит купаться. А ещё больше любит быть чистым. Поскольку выпадающая шерсть и отслаивающаяся чешуя, даже со сниженной чувствительностью боевого биогенета, имеют свойство застревать и неимоверно чесаться при любом удобном случае. Зверь, конечно, способен терпеть такой дискомфорт. Но терпеть — не значит любить.
«Так что мне совершенно непонятно, почему…»
— … Почему ты продолжаешь упираться, Ума⁈ — от натуги приходится рычать. — Тем более упираться так, едва ли в половину силы! Прими уже, наконец, свою судьбу, воды тебе не избежать!
Наконец, потерпев поражение под гнётом непреодолимых обстоятельств, зверь расслабился, подобрался и… прыгнул, чтобы мгновением спустя рыбкой уйти на дно. Естественно, даже при всей своей грации такая туша не могла уйти под воду без всплеска. И он, всплеск, произошёл, окатив меня с ног до головы. Благо к чему-то подобному я уже был готов, а потому пошёл на дело исключительно в самодельных трусах.
«А водичка-то свежая, прохладная… радиоактивная. Ну да и чёрт с ней, не такой там фон, чтобы сильно переживать. Пару часиков с недомоганием поваляюсь, да и всё — чистый, радостный и совершенно не фонящий. Люблю свою биологию…»
У Умбракса, впрочем, с оной всё обстояло не столь радужно. Всё же, если говорить начистоту, меня создавали для долгой и плодотворной жизни, тогда как кошака и ему подобных — для достаточно скоротечной, но обязательно неимоверно кровавой смерти. Боевые юниты должны расходоваться, особенно если они — искусственно выведенные монстры. Такова логика обеих сторон конфликта. Так что нет ничего удивительного в том, что несмотря на поистине впечатляющую живучесть, иммуно-регенеративные системы биогенетов зачастую оставляли желать лучшего. Им просто незачем было давать то, что банально не успеет сработать ввиду скорой смерти организма. Война ведь, а в боях никто дни и недели ждать не будет.