В принципе, подобные размеры — не прямо-таки что-то сильно удивительное для мира после Генетических войн, поскольку те славные времена остались не только в сердцах людских, но и в генах значительной части населения. От чего среди обычных на вид обывателей иногда рождались этакие «естественные» сверхлюди, чему мало кто удивлялся. Ну, или по крайней мере таково было мнение пришельцев, что и читали мне курс социологии.
Однако местные люди, против моих робких ожиданий, непонятному мутанту размером в два раза больше них самих всё же пугались. И ещё как пугались! Орали, что-то лепетали, швырялись и стреляли — словом, реагировали излишне нервно и бурно. А поскольку оповещать окружающих о своём появлении раньше времени я не собирался… Приходилось решать проблемы кардинально.
Впрочем, толика грусти, навеваемая остатками моего гуманизма, никак не мешала осуществлению некоторых дополнительных процедур. Вроде тех, что позволяли развязывать языки куда более упорным и упёртым.
К счастью, дисциплина эта была профильной, а потому учили меня на совесть. К искреннему ужасу жертв, опыта мне всё же не доставало. Что могла бы решить только обильная практика… Для которой имелись возможности, но, признаться честно, недоставало желания. Ничего приятного в пытках для меня всё как-то не находилось, да и начинать наслаждаться ими я совершенно не собирался. Этакая рутина с примесью негатива, щедро изливаемого на одного неудачливого эмпата. Не сказать, чтобы совсем уж невыносимо, но и терпеть такое сверх необходимого не хотелось.
Однако информацию всё же нужно было как-то добывать, и других вариантов не было. Слишком уж я оказался приметным.
Собственно, я старался не терзаться моральным мазохизмом, однако и полностью отбросить эмоции не имел никакого морального права. Всё же от моих рук умирали не какие-то там сферические враги в вакууме, а вполне возможно, что будущие подчинённые и соратники. Так что, дабы хотя бы уменьшить число сопутствующих потерь, я старался держаться подальше от населённых пунктов. Сперва ото всех, потом — только от крупных…
А время шло, дни следовали за днями, и картина этого кусочка нового мира обретала краски и очертания. Тем более приятные метафорическому взору, что вполне годились для реализации собственных творческих порывов. Следовало только увидеть наконец все детали полотна. А после решить, каким именно образом поменять его владельца.
Пока складывается впечатление, что этот город — не самое лучшее место для первого моего шага. Но всё же вполне подходящее.
— Чёрт, чёрт, чёрт! — шёпот рвался из груди вместе с прерывистым дыханием.
Он хотел было добавить ещё чего-нибудь этакого, чтобы выплеснуть доселе копившийся внутри ужас наружу, поскольку удерживать такой страх в тисках воли становилось совсем уж невмоготу. Однако не мог. Лёгкие жгло раскалённым металлом после быстрого, даже истеричного бега. Но кроме физической невозможности, было и ещё кое-какая причина. Куда более весомая.
Оно его заметило. И хотя бродяга не смел оборачиваться во время бега, но что-то подсказывало ему, что чудовище не преминуло последовать за беглецом.
Всё же выдержав накал эмоций и смахнув набежавшие от боли слёзы, мужчина опираясь о стену привстал, развернулся к зияющему пустотой дверному проёму дома, в котором решил отдохнуть, и ещё раз глубоко, неимоверно облегчённо выдохнул.
Никакого там не было. Ни в проёме, ни на улице, ни даже у зданий на другой её стороне. Мусор, куски бетонных плит, щебень и едва заметно клубящаяся под закатным Солнцем пыль. И никого живого.
Совершенно пусто.
Мужчина ещё раз прерывисто выдохнул и прикрыл глаза, пытаясь прийти в себя после всего пережитого. Покой. Боль и страх наконец отступили, позволив человеку вновь обрести уверенность. Вернуть силу воли. Правда, он не знал о том месте, где теперь находится, поскольку во время бегства позабыл обо всём на свете и не отслеживал ориентиры. Однако… Не первый год ведь ходит по древнему городу.
И только окончательно отдышавшись бродяга уловил то, что не было слышно до этого. Тихое, едва заметное сипение позади него. И потоки воздуха, никак не соотносящиеся с порывами ветра.
Дыхание. Кто-то стоял позади него, по-видимому, попав в здание со стороны двора.
Человек заплакал, не открывая глаз.
Оттирая пятна засохшей крови одеждами жертвы, я обдумывал полученную информацию. С трудом полученную, между прочим — разобрать странный диалект, основанный на смеси нескольких уже известных мне языков, само по себе было тем ещё испытанием. А уж понять, что имели в виду практически невменяемые после пыток люди — ребусы в духе некоторых конспирологических теорий. Когда по паре косвенных фактов и целому возу неподтверждённых предположений, или в моём случае — максимум по десятку фраз и вроде как интуитивно расставленным акцентам, требуется построить хотя бы относительно стройную, непротиворечивую теорию обо всём вокруг.