С резчиками проще всего — они желают того, что хотели и хотят многие, в том числе и я сам. Технологий. Инструментов. Аппаратуры и станков. Словом, всего того, что имеет ключевое значение для промышленности. Трудно их за это винить, учитывая роль и устремления их родины в Конфедерации. Вот и заняли они в первую очередь именно заводские зоны — загаженные и в целом не слишком гостеприимные, но потенциально крайне богатые на ценности территории.
Впрочем, насколько было известно моим невольным информаторам, ввиду крайне малочисленности и враждебного отношению к мусорщикам, нормально исследовать занятые когда-то территории они оказались неспособны. Что в принципе совершенно устраивает остальные фракции, что с большим усердием добиваются сохранения этого статус-кво.
«Люди любят мечтать о том, что однажды им улыбнётся удача и чужие сокровища по мановению волшебной палочки окажутся именно в их руках. И я прекрасно понимаю любителей халявы! Одна лишь разница — мне, в отличие от аборигенов, мечтать не нужно. Поскольку огнестрельное оружие, главная сила резчиков, для меня не столь опасна, сколь для обычного человека. Теоретически. Впрочем, несмотря на спорные решения в социальной сфере, их крепкую дисциплину и строгую вертикаль власти приходилось уважать даже мне. Не уровень элитных армейских частей, конечно, но что-то вроде ЧВК — вполне. Они были бы мне очень полезны…»
Шрамированные — другая песнь, в чём-то даже обратная резчикам. Многочисленные, разрозненные, грызущиеся промеж собою практически по любому поводу — этакая пиратская копия самой Конфедерации в миниатюре. С теми же возможностями и препятствиями для меня самого. Судя по всему, некоторую их часть будет достаточно просто привлечь на свою сторону… что неминуемо отвратит от меня остальных.
«Очередные черви, вообразившие себя драконами. Все как один — великие комбинаторы, харизматичные лидеры и прозорливые дельцы. Ага-ага, то-то при всех своих подобных разговорах они так стремятся к накоплению и передаче власти в руки кровных потомков. Видимо, как бы на словах не тешились иллюзиями, а реальность понимают хотя бы на уровне инстинктов».
Те узы их взаимных договоров, династический браков, родовой ненависти и разнообразных интересов, коими насквозь пропиталась эта фракция, с одной стороны, безусловно, предоставляют поистине шикарные возможности для манипулирования. С другой же, как и во всякой иной паутине, разрывая одни нити, неудачливый махинатор рискует вскоре увязнуть во всех остальных.
«Увязнет коготок, и мне придётся влезать в чужие разборки… Нет уж. Эти цепи, связавшие их крепче стали, нужно не использовать, а уверенно рвать. Дробить в пыль! Чтобы каждый мог понять, что старый подход, равно как и старые методы действовать уже не будут».
Впрочем, когда эту идею понадобиться реализовывать — та ещё загадка. Поскольку для меня никакой серьёзной военной ценности разрозненные силы членов этой фракции не несут. Что и не удивительно для сборища наёмников-дружинников, вооружённых в лучшем случае гладкостволом, а чаще всего — честной сталью и крепкими луками/арбалетами.
«При большом желании, я их всех в одиночку вырежу. Не сразу, конечно, и людям придётся пережить целые недели ужаса, однако всё же вырежу».
Цели данной фракции, кстати, форме полностью соответствовали. И можно было их вкратце описать, как: власть и богатство. Однако, поскольку подобного желали все вожди, включая в том числе и «больших папок», оставшихся на родине, то сепаратистские настроение местных карликовых царьков как давились, так и до сих пор продолжают успешно давиться. Да и о каком организованном сепаратизме может идти речь, если ни сил, ни ресурсов, ни даже сплочённости у местных попросту нет? Только и могут, что нежно лелеять свои сахарные мечты об абсолютной власти в отдельно взятом сельском туалете.
«Хотя, опять же, этими настроениями вполне возможно воспользоваться. Вот только появления конкурентов в лице новой аристократии мне совершенно не нужно, даже если благодаря способностям инфильтратора их удастся держать в узде. Нет, никакие нахлебники нам не нужны. Так что после победы придётся устраивать чистку выживших. Эх, сколько подобного мне ещё предстоит…»
Что же до последователей Солнечной богини… Нужно будет изучить их поподробнее. И людей, и саму веру. Возможно, удастся вклиниться и заполучить себе титул какого-нибудь Сына-Солнца, или ещё какой-нибудь сакральной фигуры. А быть может и не удастся, и моей крови возжелает целая толпа оголтелых вооружённых фанатиков. В любом случае, как ни парадоксально по отношению к резчикам, из лидирующих фракций именно служители веры хранят свои тайны наиболее тщательным образом. Так что, кого бы из жертв я не спрашивал, ни доктрины религии, ни даже имена её иерархов мне узнать так и не удалось.