Всего этого чужак пока не знал. Как и не знал он того, что всей разыгранной сценой поставил в тупик руку вождя, что руководил здешним сегментом обороны. Вместе с подкреплением он только и успел прибыть к стене, после чего тут же услышал странную фразу ещё более странного чужеземца. А потом и увидел его воочию, что нанесло добивающий удар по достаточно примитивной дикарской психике.
Нет, в каких-то богов Кричащие камни, конечно, верили. Как же им не верить, когда вокруг то и дело происходит столько всего странного, непонятного и явно божественно-магического? Но к пришедшему в гости то ли богу, то ли как минимум вестнику оного никто не был готов. Абсолютно. Да и что теперь делать со странным чужеземцем оказалось совершено непонятно.
А то, что перед ними находится нечто сверхъестественное, было ясно без всяких слов. Даже акцент так явно не говорил об этом, как внешний вид незваного гостя. Необычная одежда, чем-то напоминающая одновременно и дикарский крой, и крепкую ткань южан. Подозрительно знакомый зверь, о котором практически каждый из соплеменников пытался припомнить что-то полузабытое, а теперь наглой мошкой жужжащее на границе сознания. Непонятные речи, заставляющие гадать о психическом здоровье визитёра… Но главное — лицо. Слишком правильное. Слишком красивое. Слишком се-ме-трич-но-е! Так просто не бывает — никто из племени никогда не видел таких правильных, удивительно гармоничных черт.
И не могли увидеть. После Генетических войн, после Вторжения, после ядерного апокалипсиса и последовавших за ним катаклизмов генетика человечества оказалась в значительной мере испорчена. Потом пусть и не до конца, но вылечена. Потом ещё раз испорчена. А потом снова частично вылечена. И цикл этот повторялся ещё не раз. Люди жили, люди размножались и они же всё меньше болели. Просто потому, что носители генетических дефектов и предрасположенностей к заболеваниям банально не выживали, а с остальными работали те силы, что уже успели отметиться в удивительной приспосабливаемости биогенетов. Генетический фонд портился и очищался всё снова, и снова, и снова… Но никогда «после» не соответствовало «до». Следы — они оставались.
Следы… Сначала в генетике накапливался ни на что не влияющий мусор. Потом издевательству подвергся внешний вид, как не критически важный для выживания. А потом дошло дело и до геномов, с одной стороны, критически важных для уже модифицированного человеческого организма, а с другой — в том числе влияющих и на внешний вид оного организма.
Понятное дело, краше от этого люди не стали. А совсем даже наоборот. Однако что в те лихие времена, что сейчас людям не было дела до красоты. Изменились условия успешности.
Девушка выберет не самого красивого мальчика, а того, кто выживет и сможет прокормить семью. А если такой мальчик может прокормить и большее число ртов, то возьмёт себе и несколько жён. Потому что оных в каждом поколении выживало традиционно больше. В конце концов женская половина человечества всегда была более биологически стабильна, а значит и меньше страдала от последствий глобальных войн. Ведь природа всегда прекрасно понимала, чью именно популяцию нужно поддерживать для рождения новых поколений. И внешняя красота тут вообще не играла роли — выжить бы, и на том спасибо.
Так что ни у южан, ни уж тем более у дикарей никаких Аполлонов уже давным-давно не встречалось. Ну, до недавнего времени. Но теперь — вот он, стоит и с улыбкой смотрит на смешавшихся людей.
Рука вождя не знал, что ему теперь делать. Не знали этого и прочие воины.
Видя это, чужак не стал больше ждать. Он шагом направился к ним, неся с собою флёр чего-то неуловимого. Флёр чего-то, чему хотелось довериться. Как и его хозяину…
…Бога иль демона приняли подчёркнуто холодно и насторожено, что, впрочем, достаточно быстро переменилось под действием его божественной харизмы.
Ну, или по крайней мере так предпочитали считать вождь и старейшины дикарского племени. И они не имели никакого желания выказывать альтернативные, менее благозвучные мнения. Поскольку мало того, что хозяина Серого жнеца, а монстра из легенд умудрились признать маленькие дети, было банально опасно оскорблять излишними подозрениями, так делать этого ещё и банально не хотелось. Да-да, благодаря всё той же харизме.
Получался замкнутый круг неестественного позитива: уличить гостя во влиянии на эмоции было вполне возможно, но чем дальше, тем всё больше не хотелось этого делать. На что, собственно, и рассчитывали создатели инфильтратора.