Я шла между ларьками и прилавками, увешанными шелком и кашемиром, иногда подлинными, а иногда подделкой. Я изучала ожерелья из золота или «почти что золота» и толстые браслеты «вообще не из золота», наваленные сверкающими грудами на подносах, лежавших так плотно друг к другу, что продавцу приходилось стоять навытяжку посреди своего товара. Я лениво прохаживалась между огромными коричневыми мешками с шафраном и куркумой, гвоздикой и корицей, подносами с финиками, лоханями с оливками, под низкими потолками, с которых свисали лампы со стеклянными абажурами, усеянными звездами и лунами. Я пробиралась между звенящими медными сковородками и протискивалась между манекенами, увешанными черными и синими абайями. Один продавец протянул перед собой ятаган в ножнах, украшенных драгоценными камнями, и заорал по-английски:
– Ты, ты, красивая американка, да, лучшее, лучшее, я продаю самое лучшее!
Другой заметил, как я разглядывала небольшой оранжевый заварочный чайник на столе, уставленном всякой всячиной, и воскликнул:
– Для вашего мужа!
А вот сидевший по ту сторону узкого прохода старик с седой бородой не произнес ни слова, пока я изучала набор шахматных фигур, вырезанных из испещренного прожилками мыльного камня, и наконец-то поднял голову, словно почувствовав мой сомневающийся взгляд, после чего негромко заявил:
– Нужно покупать, если только станете в них играть.
– Вы правы, – ответила я. – Конечно.
Я выбрала место: масса людей, масса «мертвых зон», никаких камер видеонаблюдения. Кафе, где подают кальян и чай, где можно найти укромный уголок за покрывалом из камчатой ткани и за решеточкой из палисандрового дерева для заключения сомнительных сделок.
Я вернулась в гостиницу. На компьютере меня ожидало подтверждение наличия средств от mugurski71.
А также пришло новое сообщение:
Byron14: Зачем вы напали на «Прометея»?
В обычных обстоятельствах я не обращаю внимания на сообщения от незнакомых пользователей. Одиночество привело в моей жизни к слишком многим ошибкам. Я закрыла компьютер, проигнорировав послание.
Два часа спустя, проверяя, предложил ли mugurski71 что-нибудь еще, я увидела:
Byron14: Я знаю, что вы договариваетесь с mugurski71.
Какое-то время я размышляла над этим сообщением, прохаживаясь по номеру, затем открыла окно, послушала шум моря и вернулась к клавиатуре.
_why: Я не обсуждаю деловые вопросы.
Byron14: Зачем вы напали на «Прометея»?
_why: Я не понимаю, что вы имеете в виду.
Byron14: Вы украли «Куколку» у Шаммы бин Бандар на церемонии запуска нового проекта «Прометея» в Дубае. Вы унизили Перейру-Конроя, вы уронили репутацию его компании.
_why: Что это за «Прометей» такой?
Byron14: Они инициируют «Совершенство». Mugurski71 работает на «Прометея».
Я снова отошла от компьютера, побродила по номеру, выпила холодной воды, ухватилась руками за пальцы ног и вытянулась, пока не зазвенело в ушах, затем снова села.
Byron14 терпеливо ждал на другом конце диалогового окна.
_why: В чем ваш интерес?
Byron14: Украв «Куколку» на их банкете, вы унизили «Прометея». Эта компания помогает ОАЭ в их расследовании.
_why: Это не ответ на мой вопрос.
Byron14: Вы договорились о встрече с mugurski71?
_why: Что вам нужно?
Byron14: Пошлите болвана, подставу. Свяжитесь со мной, когда все закончится.
Вот и весь диалог.
Глава 16
Лежу в жаркой темноте маскатского лета.
Сна ни в одном глазу.
Все воры склонны к паранойе. Проезжающая в ночи машина, шаги во мгле; доверие. Кому ты доверяешь? У мелких преступников «ненависть» – такое же почетное слово, как «честь». Ненависть к полиции, ненависть к закону, ненависть ко всему миру. По этой причине заурядный уличный громила, упрятанный на три года в тюрьму, не станет стучать на своих сокамерников, поскольку, пусть они и отпетые сволочи, но они не полицейские, не легавые, не фараоны, и даже если они не друзья, то все-таки свои.
Чем серьезнее преступление, тем выше ставки, тем больше причин для предательства.