Лера достает из несессера разноцветную зубную щетку и принимается старательно выдавливает на нее пасту из тюбика.
— Если бы я ему нравилась, он бы не поддевал меня всё время, — отзываюсь с сомнением, и тоже достаю щетку. — Не выводил бы из себя. Не обливал бы своим сарказмом с ног до головы.
— Не обращай на это внимания. Зато, скажу тебе по секрету, Марк до последнего не соглашался ехать с нами, пока я в его присутствии не пригласила тебя.
Это интересная информация. Тем не менее, причина его согласия может крыться в желании помешать моему плану отбить Леркиного жениха. Естественно, ей я об этом не говорю, но от намека всё же не удерживаюсь:
— Кто знает его мотивы. Вряд ли понять такого как Нестеров легко и просто.
Вместо ответа Дубинина с щеткой во рту мычит что-то нечленораздельное, потом, осознав, что я ее не понимаю, сигнализирует ладонью, мол сейчас дочистит зубы и скажет мне что-то важное.
«Ну, конечно, ей-то виднее, что, как и почему, — издевательски хихикает чертенок и делает жест «рукалицо». — Дальше своего носа не видит, а всё туда же».
Усмехаюсь, и тоже принимаюсь умываться, а Лерка, выплюнув, наконец, пасту в траву, доверительным тоном сообщает:
— Легко его понять. Я не говорила, да и сам он вряд ли расскажет, но Марк был женат. Он тогда только заменил отца в управлении «Строй-Инвестом», все время был в разъездах и времени дома проводил очень мало. Его жена ушла к другому, и они развелись.
История банальная, напоминающая историю тысячи других семей, включая мою собственную. Люди встречаются, люди влюбляются, женятся, разводятся, и идут дальше порознь, ненавидя друг друга — ничего сверхъестественного. Я перевожу скептический взгляд на Дубинину, чье измазанное в пасте лицо выглядит так, словно она только что рассказала мне какой-то удивительный секрет.
— Так бывает, — пожимаю плечами, зачерпываю из ручейка прохладную воду в сложенные лодочкой ладони и плескаю в лицо. — Только я-то тут при чем?
— Она была красивая, как ты, Лана. Кажется, даже завоевала титул «Мисс Приморье» в каком-то году. Прошло столько лет, а серьезных отношений у Марка больше ни с кем не было. Но ты могла бы стать той, кого он мог бы полюбить по-настоящему, понимаешь? Вы идеально подходите друг-другу, но оба боитесь обжечься. Как герои «Гордости и предубеждения».
«Скорее «Гордости, предубеждения и зомби», помнишь, мы видели недавно?» — хихикает чертик на моем плече, напоминая о том, как на прошлой неделе мы смотрели веселую пародию на роман Джейн Остин, где Элизабет была мастером боевых искусств, а Дарси — жестоким убийцей зомби.
— Ты ошибаешься, — говорю я Лере, протирая лицо тоником, нанесенным на ватный диск. — И склонна видеть только то, что хочешь.
Она не спорит, а чертенок, не удержавшись, добавляет со злой иронией:
«И старательно не замечать того, чего не следует».
Наношу на лицо сыворотку и крем с защитой от солнца, пока Дубинина с любопытством наблюдает за мной, считая процедуру собственного умывания оконченной на чистке зубов.
Не знаю, как относиться к той информации, которую она мне только что поведала. Нестеров явно не выглядит ранимым и хрупким, каким Лерка усердно пытается представить его в моих глазах.
Марк вполне доволен своей жизнью, более того — считает себя ее хозяином. Любит работу, не отвлекаясь от нее даже в свободное время. Финансово обеспечен настолько, чтобы ни в чем себе не отказывать. Всегда имеет в шаговой доступности Лауру, готовую исполнять его прихоти. И он точно не боится обжечься о кого бы то ни было.
Наскоро делаю гимнастику для лица и вакуум, чтобы не лишать себя ежедневных ритуалов. Ведь для того, чтобы привить себе полезную привычку, требуется около шестидесяти дней, не пропуская ни единого, а чтобы от нее избавиться — достаточно пару раз поддаться лени.
Закинув на плечи влажные полотенца, мы возвращаемся в лагерь, над которым уже взошло солнце, начинающее припекать.
Сахаров обнаруживается под тентом. Он готовит что-то на туристической печке с подсоединенным к ней ярко-красным газовым баллончиком. Пахнет вкусно, но в моем распорядке до завтрака запланирована йога, которой я и собираюсь заняться. К тому же, подходить к Нику после того, как он меня продинамил, не хочу. Пусть достаточно помучается чувством вины, потом явится сам. А пока, Дубинина составит ему компанию.
Но, оказавшись на берегу, замечаю Нестерова. Он снова без футболки и, приняв упор лежа, отжимается на песке. Можно было бы, конечно, подойти к нему и проверить Леркину глупую теорию о том, что он меня якобы боится, но я этого не делаю. Принимаюсь за йогу, выполняя несколько простых асан.