Фыркаю возмущенно и бросаю шафт, будто он заразный. Отскакиваю от Нестерова, словно он тоже. Марк усмехается, довольный произведенным эффектом, а выбирающиеся на берег Лера и Никита избавляют меня от необходимости продолжать этот странный разговор.
Вскоре мужчины, надев маски и трубки, отправляются на охоту за ни о чем не подозревающими морскими жителями. У них новое соревнование — кто больше соберет, а мы с Дубининой, усевшись на сапборды, ждем на берегу.
Лерка что-то щебечет о погоде, о море, о разновидностях морских ежей и гребешков, а я погружена в собственные мысли, из которых никак не получается выкинуть Нестерова. Такого невыносимого и такого интригующе-притягательного, что рядом с ним захватывает дух.
«Эй, Земля вызывает Милашечку! — доносится с плеча приглушенный голосок чертенка, напялившего на рогатую голову шлем от скафандра. — Ты с ума сошла? Если так дальше пойдет, то по возвращению в город я тебя сам к психологу отведу. Ты только держись! И к Нестерову близко не подходи!»
Не могу я не подходить, потому что только с ним ощущаю ворох пугающих, но таких манящих эмоций, которых еще никогда и ни с кем не испытывала. Даже злость на Марка пьянящая и яркая. Он для меня как сладкий запретный плод, что и хочется, и колется. С ним сложно, но к нему тянет, словно магнитом.
В состязании побеждает дружба, потому что Нестеров собрал больше гребешков, а по количеству ежей и мидий лидирует Сахаров.
Когда весь улов собран в специальную сумку, гребешки, оказавшиеся без воды, раскрывают створки, будто дышат. Я осторожно просовываю указательный палец в одну из них и едва успеваю одернуть, когда коварный гребешок резко захлопывает ловушку.
Шиплю от боли. Даже понять не успела, что произошло. То ли кожу на подушечке пальца защемило створками, то ли глубоко оцарапало острым краем раковины.
— Иногда мне кажется, что у тебя отсутствует инстинкт самосохранения, — комментирует ситуацию Нестеров, завязывая тесемки мешка с выловленными морепродуктами.
Потом он осторожно берет мою руку за запястье и критически осматривает ранку на пальце. Снисходительно качает головой, видимо, делая вывод, что смерть от потери крови мне не грозит.
Кожу на пальце неприятно щиплет, и я кладу палец в рот, чувствуя металлический привкус крови. Молча наблюдаю за тем, как Марк закрепляет сумку с уловом под резинками своего сапборда, потом нахожу объяснение собственной безалаберности и признаюсь:
— Просто я видала гребешков только приготовленными, или сырыми, но чищенными, политыми лимонным соком. А вот такими как сейчас — ни разу.
Не удивилась бы насмешкам на тему того, что умудрилась провести всю жизнь возле моря, ничего о нем не зная, но мне неожиданно принимаются сочувствовать:
— В лагере у меня есть пластыри и заживляющая мазь, — говорит Дубинина.
Она самостоятельно тащит тяжелый сап к воде, не привыкшая просить помощи у кого бы то ни было.
А Ник добавляет:
— Скоро доберемся и мигом окажем тебе первую помощь.
Нестеров молчит, но с привычной снисходительностью легко поднимает меня на плечо и водружает на сап, а потом взбирается следом. И в этот раз я даже не протестую. Но неожиданно для себя самой начинаю сомневаться в том, что всё еще хочу сбросить его в воду.
Глава 14. Коварство Талассы
«In the crushes of heaven for a sinner like me But the arms of the ocean delivered me Though the pressure's hard to take It's the only way I can escape It seems a heavy choice to make And now I am under all And it's breaking over me…»
Never Let Me Go — Florence And The Machine
(Перевод: Для грешников кара с небес неизбежна, и океан осторожно и нежно в своё королевство меня забирает. Трудно мне вынести это давление, но это единственный путь к искуплению. Я сделала выбор, отбросив сомнения, всё ниже ко дну погружалась. И тысяча миль шумных волн надо мной…)
Вскоре я точно так же, как недавно Дубинина, скрестив ноги, устраиваюсь на сапборде впереди Марка, получив отличную возможность разглядывать все прелести морского дна. Гигантские камни, усеянные яркими морскими звездами и белыми ракушками гребешков. Подводные растения всех оттенков зеленого и коричневого. Стайки мелких рыбешек, с поблескивающей чешуей.
Не могу припомнить, чтобы прежде меня так восхищала природа. Чтобы я чувствовала с окружающим миром такое единение. Словно что-то во мне непоправимо меняется, и я не поспеваю за этими изменениями, пробуждающими внутри совершенно незнакомые чувства и эмоции.
— Расскажешь о причинах своих приступов? — будничным тоном любопытствует Нестеров, когда мы удалились от Леры и Ника на достаточное расстояние. — Для чего ты пьешь свои таблетки?