— Привет, — бормочу я и, не сдержавшись, зеваю, едва успев прикрыть рот ладонью.
Марк оборачивается и улыбается, смерив меня лукавым взглядом.
— Доброе утро, милая. Тебе идет. Но если я больше нравлюсь тебе без одежды, так и скажи.
— Спасибо, — улыбаюсь я и осторожно сажусь на камни рядом. Почему-то сейчас подобные шутки меня совсем не задевают, я даже с удовольствием поддеваю его в ответ: — Эксгибиционизм лечится, ты знал? Психотерапия, таблетки, и всё такое. Нужно только признать проблему и обратиться за помощью, Нестеров.
Перед ним на камнях целая пирамида из темно-серых морских ежей. Марк явно проснулся задолго до меня, и это его своеобразный завтрак. С интересом наблюдаю за тем, как мужчина, ловко избегая колючек, поддевает кусочком темного пластика, похожим на осколок плавника сапборда, панцирь следующего ежа и раскалывает его надвое.
— Ну вот, не прошло и ночи, как мой героизм позабыт и я снова «Нестеров», — с демонстративным недовольством кривится он. — Придется утопить еще один сап, чтобы ты снова назвала меня по имени?
Усмехаюсь, глядя как он осторожно достает из расколотого ежа нежную ярко-оранжевую дольку икры и отправляет в рот. Пожимаю плечами:
— Сап нам еще пригодится, чтобы вернуться в лагерь. А с именем всё просто — ты снова «Нестеров», потому что я снова «милая».
— Просто ты сегодня утром и правда милая, — оправдывается Марк и примирительно протягивает мне еще одну дольку икры на кусочке ежового панциря. — Хочешь?
От ежей вкусно пахнет морем и йодом, и я согласно киваю, но когда тянусь к нему, Нестеров усмехается:
— Не пачкай руки, — он подносит пальцы с угощением к моему рту, а в зеленых глазах озорные смешинки.
Я осторожно подцепляю дольку, едва коснувшись губами его пальцев. Вкус у икры специфический солоноватый, приятный, чем-то напоминает устриц. Но много ее не съешь, хоть она и богата полезными веществами.
— Давно проснулся?
— Успел прогуляться немного. Хотелось пить, но на острове пресной воды нет. В любом случае, нужно возвращаться, пока Ник и Лера со спутникового телефона не отправили на наши поиски спасателей.
Но какое-то время мы просто сидим и разговариваем на берегу, глядя на поочередно накатывающие на гальку волны. Так душевно и здорово, словно мы знакомы всю жизнь и в обществе друг друга нам комфортно и весело. Марк улыбается и смеется, словно мальчишка, лишаясь привычной надменности и серьезности. Ловлю себя на том, что, когда его лицо такое светлое и беззаботное, а в глазах озорной блеск, он настолько притягателен, что от него тяжело отвести взгляд.
Нестеров продолжает кормить меня икрой со своих рук и внимательно наблюдает за мной, а потом осторожно проводит большим пальцем по моей нижней губе.
От этого собственнического жеста, полного интимности, у меня внезапно перехватывает дыхание и сбивается пульс. Стараясь не выдать реакции на его прикосновение, бормочу с сарказмом:
— Возомнил себя Шапокляк из сказки про Чебурашку, которая кормила бубликами носорога Птенчика, в надежде его приручить? Если ты помнишь, у нее не получилось.
— Сравнение хорошее, — хвалит Нестеров с хрипловатым озорным смешком и добавляет тихо: — Но в отличие от нее, у меня получается.
Кажется, он прав. С момента нашей первой встречи что-то непоправимо изменилось между нами. Я не просто больше не опасаюсь Марка, но и сама тянусь к нему. Думаю о нем. Любуюсь им.
— Получается, — почему-то шепотом признаю я.
И в этот миг, длиною в один удар сердца, всё меняется ещё сильней. Пальцы Марка касаются моего подбородка, скользят по шее, останавливаются на плече. Мы встречаемся взглядами, и я замираю. Мне хочется, чтобы он сейчас меня поцеловал. И хочется так сильно, что я закусываю губу.
Он наклоняется ко мне, словно в замедленной съемке, дает возможность отступить, но я не желаю отступать и, не разрывая зрительного контакта, сама подаюсь к нему, ощущая, как сильно забилось в груди сердце в сладком и томительном предвкушении поцелуя.
Когда его губы мягко касаются моих, наше прерывистое дыхание смешивается и я, не выдержав, закрываю глаза, отдаваясь пьянящим ощущениям. Моя ладонь ложится на его горячую грудь, а его пальцы зарываются в мои волосы на затылке, притягивая ближе.